Держась в стороне от этого жуткого действа, Мэтью издали наблюдал, как сжигали обезображенные торсы троих шпионов, и в малиновом свете костра слышались их жуткие вопли. Зрителей было немного. Два скрипача, аккордеонист девочка с бубном играли какие-то нелепые веселые песенки — видимо, профессор приказал своим музыкантом подбодрить экзекуторов во время этой нелегкой работы. Строгий и торжественный в своем черном костюме, Фэлл стоял здесь же, занятый разговором со своими людьми, которые держали окровавленные ножовки. У одного из палачей был топор.
Никаких вопросов своим пленникам Фэлл во время действа уже не задавал. Он просто раздавал команды, и руки и ноги отпиливал один из его наемников, нанося удары в такт музыке. Раны тут же прижигали каленым железом, чтобы приговоренные к казни враги дожили до конца празднества. Отрубленные конечности складывали в большой кожаный мешок. Фэлл объявил, что куски его дорогих гостей отправятся в море, чтобы устроить пиршество акулам, и лица его беспомощных врагов — и без того обескровленные — становились белее известки. Те, кто отказался говорить, были приговорены стать подкормкой для рыб по частям, однако профессор заверил, что если в последнюю минуту они дадут ему какие-то ценные сведения, смерть может быть заменена на более милосердную.
— Теперь, — обратился Фэлл к пленникам со скрещенными на груди руками, когда казнь должна была только начаться. — Кому-нибудь есть, что сказать?
Первый человек — один из тех, кто заговорил — рассказал, что он был узником в Кардиффе, в тюрьме, и его освободили вместе с шестью другими специально для этого рейда две недели назад. Он ничего не знал, кроме уже известного имени — Кардинал Блэк. В его задачу входило лишь выполнять приказы в обмен на еду и выпивку.
— Подготовьте этого человека, — сказал Фэлл и пила начала работу. — Мне нужна более ценная информация, — пояснил он остальным двум, перекрикивая вопли и музыку. — Дайте мне что-то ценное или повторите судьбу остальных.
Удивительно, что могла сделать пила и осознание того, что части твоего тела скормят акулам.
Пока солнце медленно поднималось на горизонт, Мэтью стоял напротив дома Берри. Он не имел ни малейшего понятия, сколько она проспит в доме Нэша. Он не мог снова увидеть ее такой, да и понимал, что встреча с ней, пока дурман наркотика владеет ее разумом, будет попросту бессмысленной. Он знал, что ему нужно сделать, и понимал, что в самом лучшем случае у него есть тридцать четыре дня, чтобы успеть.
Но он все же задержался у дома Берри на некоторое время. Зашел внутрь, сел в кресло и устало уставился в окно, наблюдая за тем, как солнечные лучи становятся ярче, и ожидая, что Берри, быть может, вернется сюда. У него было достаточно времени, так как люди профессора еще занимались подготовкой к поездке: седлали лошадей и собирали необходимые запасы в дорожные сумки.
Один из пойманных шпионов рассказал, что Кардинал Блэк и его люди — по его словам, их насчитывалось восемнадцать, учитывая нынешние потери — направились в поседение Аддерлейн. Гавань была недостаточно глубокой, чтобы военный корабль мог там причалить, поэтому он встал на якоре в бухте. Пленник также поведал, что по всему городку Аддерлейн сейчас дежурят наблюдатели, ожидая ответного удара, но вскоре они должны будут разъехаться на каретах, лошадях или кораблях. Когда именно они отправятся в путь и куда, этот человек не знал. Сам этот пленник также раньше был заключенным в Кардиффе, он признался, что посадили его за убийство сторожа во время ограбления. Он поведал, что присягать на верность Кардиналу Блэку нужно было с помощью особого ритуала — порезать вену и позволить крови стечь в некий священный сосуд во время церемонии, на которой на внутренней стороне руки выжигали перевернутый крест. Саму эту метку во всей красе люди Фэлла разглядели уже не раз, когда обыскивали раздетого догола пленника. Разговорившись, этот человек рассказал, что на церемонии повторял какую-то странную тарабарщину за Черным Кардиналом, и слова эти значили, что обращенный принадлежит только Блэку и Дьяволу, и лишь их воле должен ныне следовать. Нарушение этой клятвы влекло за собой смертельные последствия — изменников обещали убить на месте. Мужчина утверждал, что он не имеет никакого отношения к сатанинским культам, но слышал, как в ночи Кардинал Блэк ведет переговоры со своим Хозяином. Услышав это, освобожденный преступник решил, что проще будет повиноваться, чтобы остаться в живых, чем противиться воле человека, который пообещал предоставить работу, еду и питье.
О происхождении или истории Кардинала Блэка шпион никаких сведений не имел. Зачем было организовано это нападение на деревню Фэлла, он тоже не знал, но из разговоров понял, что его нанимателю требовалось заполучить нечто, хранившееся здесь. На подготовку этой атаки ушло много средств и времени.
Шпион предположил, что башня, которую упоминал Блэк, возможно, ему известна — то было полуразрушенное строение в лесу близ Аддерлейна, средневековая сторожевая башня — возможно, единственный уцелевший элемент древнего замка. Мужчина сказал, что сам никогда там не бывал, но слышал, что в этой «башне» Блэк общался со своим Хозяином. Похоже, на этих руинах было организовано нечто, вроде Церкви Дьявола.
Другой человек — один из перебежчиков — сказал, что Мартин подошел к нему в чуть больше месяца назад, втерся к нему в доверие и рассказал, что Мириам Диар планирует прибрать империю к рукам и что профессор уже слишком стар, обессилен и слаб, чтобы управлять организацией такой силы.
— Простите, сэр, прошу, простите, я просто повторяю то, что мне сказали, — лепетал бедный предатель.
— Продолжай, — ответил Фэлл, лицо его не отразило никакой реакции на жалобное блеяние пленника.
Перебежчик, запинаясь, продолжил свой пассаж о преданности Фэллу и о том, как бесы попутали его падшую душу. Но Мэтью и профессор одновременно осознали лишь одно: любых, даже самых преданных людей оказалось слишком легко опьянить властью и купить за деньги. Те, кто помогал Мириам Диар в ее — как они выражались — правом деле по спасению разрушающейся империи, ожидали своего вознаграждения в виде баснословного количества золота и высоких постов в будущей организации.
Мэтью подумал, что этой истории вполне можно верить — это имело смысл для тех, кто решился переметнуться. Таким образом, двух человек приговорили к более быстрой и милосердной смерти через выстрел из пушки. Так их сказка закончилась, но новая еще только собиралась начаться.
Пора было отправляться. Мэтью сказал профессору то, что Фэлл уже знал: что Блэк явился сюда только за своими желанными книгами. К нынешнему моменту — так как Матушка Диар не взяла лошадь и не прибыла на встречу в башне — Блэк осознавал, что «Малый Ключ» он не получит. Возможно, он мог найти копию этой книги у какого-нибудь книготорговца. Профессор проинформировал Мэтью, что эта книга очень редкая, а теперь ее и вовсе непросто найти после того, как Фэлл скупил каждую копию в Лондоне по завышенным ценам. Существовала возможность, что Блэк со своими людьми нанесут удар по Прекрасной Могиле снова — сегодня или завтра ночью — чтобы добыть «Малый Ключ»… или же одержимый предпочтет игру на выжидание.
Мэтью считал, что Кардинал Блэк жаждет заполучить книгу, детально описывающую демонов и заклинания их вызова, это вполне имело смысл для помешанного сатаниста. Но почему эта книга так важна для Профессора? На этот вопрос Фэлл ответа не дал.
Что до книги ядов, Мэтью подумал, что если отряд людей Фэлла — та жалкая часть, что от них осталась — попытается нанести удар по Аддерлейну, их, скорее всего, просто покромсают на куски. Хуже того будет, если они преуспеют, и беззащитный Блэк решит попросту уничтожить книгу, чтобы она не досталась никому.
Мэтью не мог так рисковать, и профессор разделял его стремление к осторожности, соглашаясь, что лучше послать только двух человек, которые могли бы проникнуть в Аддерлейн незамеченными. И все же… двое против восемнадцати?
Но другого выхода не было.
Мэтью в последний раз нанес визит в спальню Берри, чтобы посмотреть на смятую постель, в которой она спала. Он сел и провел рукой по ее подушке, представляя, как убирает разметавшиеся рыжие волосы с ее щеки, и под наволочкой он ощутил что-то твердое.