Она вновь двинулась на него — женщина невиданной мощи.
Даже находясь на грани потери сознания, Мэтью понял, что, если не действовать быстро, смерть не заставит себя ждать. Он полоснул рапирой в районе ее щиколоток, но грузная женщина перепрыгнула через клинок, приземлившись всем своим весом на его предплечье. Мэтью услышал собственный стон, его пальцы дернулись и раскрылись.
Болевой шок, как ни странно, придал сил, поэтому, когда Матушка Диар наклонилась за рапирой, Мэтью оттолкнулся от пола и нанес удар правой ногой прямо в лицо сумасшедшей женщине. Она потеряла ориентацию в пространстве, закружилась и врезалась в книжные полки, профессор Фэлл бросился прочь с ее пути, остановившись у полок, на которых стояли его представители морской жизни в стеклянных банках.
Мэтью сумел подняться на ноги. Его правая рука болела зверски и опускалась бесполезной плетью. Матушка Диар оттолкнулась от книжных полок. Ее рот был полон крови, хлопковое облако ее парика наполовину съехало с ее головы. Мэтью открылась ужасающая мозаика темно-красной и коричневой рубцовой ткани на коже ее головы, и даже в этой борьбе за свою жизнь он почувствовал укол жалости к маленькой девочке, у которой никогда не было шанса на нормальную жизнь после того, что с нею произошло. Но теперь, в апогее безумия ее отец пришел к ней, и, повинуясь ему, эта помешавшаяся бестия готова была даже предать Фэлла, которому всегда была так безоговорочно верна.
Часть парика съехала на лицо, и озверевшая женщина сорвала его с креплений и бросила на пол. Ватное облако приземлилось между противниками, как шкурка маленькой собачки. Матушка Диар отерла кровь со рта и двинулась на Мэтью с кинжалом, описывая им небольшие угрожающие круги в воздухе.
Мэтью заметил, что Фэлл потянулся за банкой с какой-то морской тварью, что стояла на полке. Стараясь отвлечь внимание Матушки Диар на себя, молодой человек сделал единственное, что пришло на ум: перехватил рапиру в левую руку, поддел парик кончиком клинка и поднял его с пола.
Матушка Диар остановилась, ее лягушачьи глаза округлились, а рот исказился от гнева.
Мэтью на кончике рапиры поднес парик к свечам, горящим на столе Фэлла, и волосы мгновенно вспыхнули, начав чадить и источать неприятный запах.
Женщина закричала, ее огромная рука полетела к собственному горлу, словно в попытке остановить крик, прежде чем тот прорвется наружу… но слишком поздно.
Возможно, это произрастало из того места, где прошло ее детство, и воспоминания о том, как сгорели ее собственные волосы, оказалось слишком живыми. Быть может, чересчур страшными были воспоминания об ожогах… или о ее безумной матери… или ее пугала мысль о том, что ее парик, которым она скрывала позор, шествовавший с нею из Уайтчепела, сгорел, и теперь боль и стыд сорвутся с места, как голодные звери, чтобы сожрать ее живьем.
Как знать, о чем она думала! Так или иначе, это был самый страшный крик, который Мэтью когда-либо слышал.
— Мириам, — позвал Профессор Фэлл, и когда ее голова повернулась к нему, он выплеснул раствор вместе с обитателем банки прямо ей в глаза.
Был ли внутри алкоголь или насыщенный соляной раствор… или какая-то неизвестная Мэтью смесь — но внутри содержался скрученный белый кальмар, который на несколько секунд задержался на лбу Матушки Диар. Ее крик изменился с того ужасающего безумного вопля на крик боли. Ее свободная рука метнулась к глазам, но та, что держала кинжал, вдруг начала выписывать в воздухе жуткие вихревые движение, нанося беспорядочные рубящие удары во всех направлениях. Ослепленная или нет, она намеревалась достать Профессора Фэлла и решительно двинулась в его направлении. Он был достаточно ловок, чтобы увернуться от первых атак кинжала, но затем ее рука нашла и поймала его за ворот плаща. С животным рыком она подняла кинжал, собираясь вонзить его в грудь профессора по самую рукоять.
Прежде чем Мэтью сумел пошевелиться, мимо него пронеслась фигура. Расплывающимся зрением он заметил ствол пистолета, нацеленного прямо в голову Матушки Диар. Раздался резкий звук выстрела, после чего мозг обезумевшей женщины окрасил полки красной кашей.
Нож замер в зените. Колени Матушки Диар подогнулись, и ее мощное тело начало падать. Джулиан Девейн успел отвести нож так, чтобы профессор не пострадал.
Женщина упала на пол. Невероятно, но даже после того, как выстрел выбил ее мозги, она напрягла колени и попыталась снова подняться. Профессор Фэлл и Девейн отшатнулись назад сквозь синий дымок, круживший в помещении, и Мэтью увидел на их лицах замершую печать страха перед жизненной силой этой женщины, которая была настолько мощна, что она позволяла ей двигаться даже при ране, несовместимой с жизнью. Еще никогда Мэтью не видел, чтобы кто-то с пробитым черепом пытался встать на ноги.