Прочувствовав возможность послойного восприятия прочитанного, я решил таким же образом проработать остальные Евангелия — от Матфея, от Луки и от Марка. У меня появился интерес к этой своеобразной работе. Теперь уже неоднократные прочтения всех четырех Евангелий открыли мне совершенно иные пласты восприятия текста Нового Завета. Повторяю, я не оценивал при чтении смысл прочитанного умом, а целиком находился в самом процессе чтения, правда, порции прочитанного поначалу были совсем небольшими — медитативный способ чтения только вырабатывался. Ум включался лишь тогда, когда я выходил из процесса чтения, и то это был, скорее, не ум, поскольку критика отсутствовала, а (очень трудно подобрать соответствующее слово) — «ароматовоспринимающий орган». Он каким-то непостижимым образом вдыхал аромат прочитанного и напитывал им все мое существо. Ощущение необычное и доселе мне незнакомое. Самое главное — появился интерес к жизни, пускай в виде отдельных проблесков; той фатальной безысходности, которая преследовала меня последнее время, я уже не ощущал.
В самый разгар работы с Новым Заветом жена, увлекшаяся входившими тогда в моду астрологическими знаниями, совершенно неожиданно подарила мне небольшую книжечку «Исповедимый путь» тогда еще никому не известного автора Анатолия Мартынова — человека, безусловно, незаурядного, целителя-экстрасенса. Закончив «новозаветную эпопею», я приступил к Мартынову. Час пробил. Первое прочтение было несколько сумбурным — я буквально проглотил написанное. Все для меня было настолько новым, что вызывало восхищенную растерянность — феноменология и природа парапсихических исследований, биополевая структура человека, биодиагностика и лечение заболеваний и, наконец, бессмертие души и духовная эволюция человека.
После первого прочтения я приступил к работе, именно к работе с книгой. Она заключалась в порционном чтении материала с последующим переписыванием его (слово в слово, буква в букву) в тетрадь. Само собой разумеется, что и чтение, и переписывание текста проходили без вмешательства ума, то есть носили чисто медитативный характер. Именно теперь мне стало понятным, почему многие святые отшельники и монастырские монахи занимались, наряду с регулярным чтением молитв, переписыванием в течение всей жизни священных книг — это очень эффективная, интуитивно найденная форма медитации. Таким образом, я дважды проработал весь текст мартыновской книги. На среднем пальце правой руки появилась характерная «мозоль переписчика», а верхняя фаланга пальца искривилась.
Уже при первом прочтении книги меня буквально поразили главы, в которых говорилось, жаль, что очень кратко, о Шри Ауробиндо — великом индийском мыслителе и ученом-эволюционисте, и о его Интегральной Йоге. Я сердцем почувствовал, что именно в этом направлении следует искать выход из мрачных лабиринтов человеческого неведения. Можно сказать, что стрелка курса моей жизненной ориентации дрогнула и начала смещаться в искомом направлении. Появилась реальная возможность прикоснуться к Тайне. Меня буквально поразили слова Шри Ауробиндо: «Способность думать — это замечательный дар, но способность не думать — дар еще больший». Такое не может быть сказано случайно — наверняка это плод личного опыта, а не умственных спекуляций. Из книги я узнал, что Шри Ауробиндо различает четыре основных уровня человеческого сознания — обычный разум, просветленный разум, интуитивный разум и сверхразум. Поразило меня также одно явление, названное Шри Ауробиндо «блужданием разума», которое каждый мало-мальски наблюдательный человек способен прочувствовать на собственном опыте. «Блуждание разума» выражается в постоянной калейдоскопической смене мыслей, желаний и фрагментов памяти в активном сознании человека. Шри Ауробиндо считает его главным препятствием на пути совершенствования сознания. Отсюда и вполне конкретное направление внутренней работы — успокоение разума.
В то время большего о Шри Ауробиндо и его методе узнать было невозможно, но ощущение внутреннего стремления в верном направлении меня уже не покидало. Ждать точки перелома оставалось недолго.
Нужная литература мало-помалу начинала появляться. Репринтное воспроизведение дореволюционного издания книги «Великие посвященные» Э. Шюре я дважды перечитал с неослабным вниманием и интересом. Рама и Кришна, Орфей и Гермес, Пифагор и Платон, Моисей и Иисус — эти имена теперь были для меня не просто атрибутами мифологии, они ожили и стали неотъемлемой частью моего внутреннего мироощущения. Чувство трудно передаваемое, но вполне конкретное.