Философия притчи простой:
Перемелется – будет мука –
Не вселила мне в душу покой,
Не упрочила чувств берега.
Чередою бессонных ночей
Тихий образ безропотно нес,
Нерастраченной боли больней
Камень в сердце быльём не порос.
День за днём пролетали года.
Был тот вечер печален как стон.
Так же тихо струилась вода,
Только вдруг посветлел небосклон.
Разбудив задремавшую синь,
Отзвенели дождём желоба,
Снова к счастью воспрянула жизнь.
Подала руку встречи судьба.
Прочь отбросив гордыню, пришла,
Растопила обиду в груди,
Боль с души осторожно сняла,
Прошептав: всё у нас впереди.
Перепутав кукушки прогноз,
Жизнь наметила новый отсчёт
И по жемчугу утренних рос
Вдаль по новой тропе нас ведет.
В небесах слышен крик журавлей.
Птицы юность уносят мою,
Тем мечтам, что лелеяли с ней,
С высоты свою песню поют.
Двадцать вёсен прошло над землёй.
Тихо бьется о берег волна,
Будто снова иду над рекой
В той долине волшебного сна.
* * *
Если встречу я смерть средь болот, средь лесов,
Если камни в агонии буду я грызть,
Если саваном будет пыль дальних дорог,
Если реву ветров панихидой мне быть,
Мой последний наказ в этом мире таков:
Жизнь прожил, презирая квартирки уют.
Буду самым удачливым средь чудаков,
Если в пекле найду мой последний приют.
* * *
Кто встает из кроватки так рано?
Кто так весел, как солнечный луч?
Это доченька наша Снежана,
Словно солнце взошло из-за туч.
Дотянуться не может до крана,
Хочет маме на кухне помочь.
Подрасти бы скорее Снежане,
Да вот суп одолеть ей невмочь.
Слоги в книжке слагает упрямо,
Где жираф, где верблюд хочет знать.
Так старается наша Снежана,
Будет книжки без мамы читать.
Торопливы года,
Словно в речке вода.
Радость солнечных дней
Не забыть никогда.
Это форте, а это пиано.
Если мама попросит сыграть,
К пианино присядет Снежана,
В звонких нотках раскроет тетрадь.
В небесах синева первозданна,
Распускается в сердце весна,
Вдруг задумчивой стала Снежана,
Молчаливо сидит у окна.
Смолк последний звонок долгожданный,
Осыпается с яблони цвет,
Звёзды меркнут, уходит Снежана,
Наша дочка в свой первый рассвет.
Гаснут в окнах огни,
Беспокойные сны.
На виски уже пал
Первый снег седины.
* * *
Я устал бесконечно мечтать о тебе,
Потому что мечты те несбыточны.
Я устал напролет тосковать о тебе,
Стала эта тоска привычною.
Я устал глядеть в слепую синь,
В ту, где погасла звезда моя.
Опустела, стала бессмысленной жизнь
Без тебя, ты моя единственная.
Я устал день и ночь утешать себя
И не верить, что следую за миражём.
Я устал от того, что лукавил друзьям,
Говоря, что мир любовью рождён.
Я устал объяснять подоплёку чувств,
Сочиняя закон обоюдности.
Улыбнёшься, скажешь обманута –
Пусть. Нет больше сил этот груз нести.
Я устал. Ухожу в мою прежнюю жизнь,
Где с попойками, с потасовками.
Я устал. Там всё проще, куда ни кинь, –
Балаганы с ночными торговками.
Я устал. Расстаёмся с тобою. Шабаш!
Мне спокойствие обеспечено.
Там значительно проще.
Там всё дашь-на-дашь.
Там не лгут, что любовь — чувство вечное.
Я устал бесконечно мечтать о тебе.
* * *
У ОБЕЛИСКА
На стеле гранитной бронзой отлито:
Никто не забыт, ничто не забыто.
Вечную память хранит обелиск,
Память о павших – варварству иск.
А в кабинете историк партийный
Рисует в елейных красках картины.
Мужество славит лукавый старик,
Помним, мол, павших, никто не забыт.
Богат арсенал образцов героизма.
Во имя идей торжества коммунизма
Насмерть стояли отчизны сыны,
Грудью мостили дороги войны.
А тем, кто вернулся к дымящим руинам,
Где оды поют материнским сединам,
Стала наградой прижизненной им
Слава, замешанная на крови.
Не долго пришлось нам залечивать раны,
По льготному списку кормить ветеранов,
Клятвы сорить над горбами могил:
Мир бережём, мол, что есть только сил.
Неймётся воинствующим миротворцам,
С империализмом бы им побороться,
Ввязнуть в кровавый афганский раздрай,
В Косово сектор им подавай.
Свив гнездышко-виллу в заморских Багамах,
Пристроив в Багамах сыночков с мамами,
Они не пошлют их в пекло войны,
В посмертных Героях другие сыны.
Погибших парней из российской глубинки