Ещё до поездки я читал, что средь американцев очень много слишком полных людей. Действительно, их немало, особенно средь чернокожих. Иной, иная, чтобы шагать, переносит центр тяжести туши, что не меньше пудов пятнадцати, поочерёдно на каждую ногу. Перекормленные, они словно демонстрируют тем самым благополучие нации. Некоторые, правда, благополучны до безобразной фигуры, но большинство толстушек, толстяков совершенно интересные внешне. Они не обременяют особо окружающую среду.
В Маями-Бич Casablanca hotel прижался без малого к кромке Атлантического океана. В нескольких сотнях миль отсюда – мятежная Куба. Рассказывают, кто-то из американских президентов опрометчиво бросил клич: всех, кто сможет сбежать от кастровского режима, примем. Фидель сообразительный. Он выпустил из тюрем тысячи преступников. Они добирались с острова Свободы в Маями вплавь, кто на баллоне, кто на бревне, кто на бочке. Некогда благополучный город-курорт превратился в притон. За несколько лет, тем не менее, власти утихомирили прибылых. И та мулатка, за которой я, нежась на желтом песочке пляжа, с интересом наблюдал, была, вполне возможно, отпрыском беженцев, только уже очень благополучная. Ее комплекцию волны терпеливо баюкали в своей гривастой пене , а когда она, почти как Афродита, вышла из воды, Атлантический океан словно вздохнул облегчённо, осев в своём уровне.
Её сверстница, чернокожая Лизета, однако, по комплекции значительно превосходила купальщицу. Средь многолюдья в сквере, праздновавшего Memorial dey, общегосударственный День памяти, с широкой улыбкой на лице увлекши и меня в круг своих танцующих подруг, она тихо покачивала передо мной своим раскошнейшим бюстом, каждая составляющая которого была уж никак не меньше, чем литров на восемь-десять. Запомнился ее голос, мягкий, доверительный. Наверно, он такой у всех полных, даже у мужчин.
Руан, бармен при Casаblanca hotel, был сколь габаритным, столь и проворным. Очередь перед его стойкой иссякала, как влага на пляжной гальке под палящим тропическим солнцем. Я попросил у него стаканчик чёрного кофе, но только безо льда, который принято у них бросать в горячий напиток. Видно, не поняв, он не внемлил моей просьбе и протянул мне стакан с плавающими прозрачными кусочками. Но когда я возмутился: «Я тебе, бусурман, русским языком сказал, безо льда, without ice, – понимаешь?» – он мило, как девушка, улыбнувшись, выплеснул налитое – non problem! – и налил в новый стаканчик.
Перекормлены здесь не только американцы. В Gatorland я втихаря, пока не видит рабочий секции, просунув ногу через стальную решетку, решил подманить лениво выбиравшегося из омута аллигатора. Он и подплывал к берегу, не отрывая взгляда от меня, так что я был уверен в успехе импровизированного аттракциона. Не замеченный мной в кустах над головой огромнейший, что наш индюк, попугай начал орать на меня благим матом. А гигантская рептилия и не собиралась бросаться на приманку. Быть может, режим соблюдала. Их оберегают, хотя они нередко вероломны. Так, дорога от Орландо в Маями с обеих сторон ограждена от прилегающего тропического ландшафта. Вдоль неё, болота, озера, непроходимые тропики, куда туристам-одиночкам въезд запрещен, разве если только с егерем-проводником, который знает, как вести себя рядом с кишащими тут рычащими, шипящими братьями меньшими. Его услуги предусмотрены для любителей острых ощущений. Заплати, и тебя провезут по 41-й дороге через джунгли — Аллее аллигаторов. Провезут на малой скорости; здесь не разгонишься: в любую минуту поперек маршрута может оказаться зверь.
Да и на той магистрали от Орландо случается, крокодил из водоема каким-то образом пробирается через сетку. Он непременно пристроится в тени под оставленным тобой у придорожного кафе автомобиля, и его инстинкт говорит ему, что теперь это его территория. Так что, выйдя из кафе, будь внимателен, и в случае чего, не занимайся самодеятельностью, а вызывай службу безопасности.
Природу янки оберегают, не на словах и в законах, а на деле. И шутка о том, что у них там из-за промышленных выбросов скоро вымрет даже эхо, – пропагандистские выдумки. При подъезде к Маями мне довелось увидеть огромную гору с торчащими из нее трубками. Оказалось, гора — свалка, укрытые бытовые отходы. А торчащие трубки — система сбора образующегося при гниении газа, который используется снова в быту. Это не краснословие об охране окружающей среды, а конкретные дела. Ильф когда-то нашему брату подсказывал: не надо бороться за чистоту, надо подметать. Вот они и подслушали мудрость нашего соотечественника.