Пожалуй, единственный выход, который сейчас видело его сознание — напиться до зеленых чертиков, наплевав на давнюю клятву данную на кладбище, у могилы матери, не прикасаться к спиртному, несмотря на разные жизненные неудачи и подножки.
Алкоголя у него было много: что-то скопилось за время напряженной работы, что-то досталось в подарок от партнеров, что-то было приобретено для налаживания связей и перехода на неформальное общение.
Однако, Стас сдерживал себя, опасаясь чудовищ, живущих в душе и прорывающихся в ночных кошмарах. Больше всего на свете он ненавидел того, кто подарил ему жизнь — отца, и меньше всего на свете он желал быть похожим на него.
Вернувшись в кабинет, Стас долго вчитывался в строчки контракта, лелея надежду увидеть, что Маша… его Маша, к которой он прикипел душой и сердцем… его Маша, чьи горячие губы он чувствовал вчера на своих, восхищаясь сладостью и мягкостью девушки, исследуя её тело своими руками, властно прижав к стене… его Маша не могла предать… Но видел лишь строчки, которые оговаривали соблазнение…
Она предала его, в этом не оставалось сомнений. Маша просто купила свою свободу. Кто Стас для неё? Человек, к которому она кинулась под машину, потому что только так могла привлечь внимание к себе. Человек, предоставивший ей место в своем доме, не требуя чего-либо взамен. Человек, который представил её своим партнерам, как полноправную хозяйку его дома, бизнеса и сердца… Дурак, клюнувший на невинные зеленые глаза, втрескавшийся по уши в простоту, открытость и честность…
Какой же он дурак! Решил, что сможет стать счастливым, несмотря на грехи отца, которые тяжелым грузом легли Стасу на плечи. Решил, что сможет победить своих чудовищ, рвущихся наружу. Решил, что будет с ней, чего бы ему это не стоило… Нет, не суждено… Она — предатель!
***
«Это утро было таким же, как и всегда: немного гадостным, немного сонным, немного дождливым… Маша бодро насвистывала мотив популярной, абсолютно глупой, но прилипчивой песни, натягивая свитер с эмблемой колледжа. Вчерашнее вечернее событие выветрилось из головы, уступая место радостному предвкушению. Андрюша…
Еще с вечера он написал ей сообщение, обещая заехать перед колледжем. Маша, задыхаясь от счастья, всю ночь прокрутилась в постели, радуясь, что скоро увидит его. Услышав звонок в домофон, она бегом спустилась по лестнице, на ходу натягивая любимую кофту. Открыв дверь, она неслась к калитке, как угорелая, любовь подгоняла её, Маша больше не могла медлить…
Выскочив наружу, девушка замерла, озираясь по сторонам — машины Андрея не было нигде… Лишь несколько человек в форме синхронно доставали свои удостоверения…»
Маша открыла глаза и попыталась сесть. Боль в ребрах не заставила себя ждать, скручивая девушку в бараний рог. Стало тяжело дышать, а в желудке вновь поднималась буря. Закашлявшись, девушка нашла в себе силы перевернуться и встать на четвереньки. Вовремя… Горячей волной прокатившись по пищеводу, наружу хлынула кровь, перемешанная с рвотой.
Перед глазами запрыгали черные точки, а силы стремительно стали покидать её. Девушка завалилась набок, опираясь на спасительную стену. Во рту было гадко, а голова шла кругом из-за большой потери крови.
Пересилив себя, Маша едва ухмыльнулась. Что бы кто не говорил, а с ней такое не впервые. Раньше выжила, сейчас подавно переживет. Осторожно ощупывая себя, девушка пришла к выводу, что в юбке ей больше никогда не бегать, как и в коротком топе тоже. Раны на ногах покрылись коркой, которая непременно оставит после себя шрамы. Поясница также пребывала в плачевном состоянии. Нужно было срочно звать кого-либо на помощь… но в памяти всплывала рожа ухмыляющегося Сергея, выплевывающего новые угрозы.
Да, в первый раз до неё не дошло, за что и поплатилась. Давать этому придурку козырные карты в руки девушка не собиралась, тем более Стас в отъезде, защитить её будет некому. Остается только ждать. Чего ждать — непонятно, но однозначно ждать…
***
Стас отшвырнул бумагу, словно та была пропитана ядом и решительно взялся за телефон. Раз его партнер решил играть против правил, то Стас просто выйдет из игры. В любом случае, он немного потеряет из-за этого расторжения соглашения, но обретет душевный уют и покой… Наверное…
Долгие гудки раздражали неимоверно, хотелось плюнуть и повесить трубку, отдав свою жизнь в руки случаю, но душевная боль не позволяла дать слабину, напитывала решимостью закончить все одним махом. На десятом гудке трубка ожила.