***
— Что ты конкретно хочешь? — спросил Сергей, глядя на Милену.
— Ничего! Стаса хочу! — хитро улыбнулась она. — Ах, да! Совсем из головы вылетело, что наш мальчик совсем не по части девочек!
— Ты же понимаешь, что нарушаешь договор, на что ты рассчитываешь?
— Серёж, мне тридцать! У меня нет выхода, кроме как идти ва-банк. Или шантажом, или одиночкой сдохнуть!
— Милена, отступись! Ну расскажешь ты всем его маленький секрет, и что? Он тебя за клевету привлечет и несоблюдение контракта аукнется! Не нужно Стаса злить. Если бы он был мягким и покладистым — он не был бы тем, кем сейчас является!
— А обманывать меня — это хорошо? Это нужно? — вспылила Милена, поднимаясь из-за стола. — Конечно, давайте разложим: в правую коробочку плюшки, а в левую — мусор! Я же не дура, знаю, что он оборванку в дом привел! Спасибо, нашлись добрые люди — рассказали! Что со мной не так? Или у него только на нищенок стоит? На обездоленных?
— Милена… Прошу, не начинай! Он не спит с ней, он просто пожалел девушку!
— А мне плевать! Я всегда получаю все, что захочу!
Сергей устало потер глаза и поднявшись, пошел к выходу. Разговаривать о чем-либо больше не имело смысла. Милена прет танком, а он, маленький винтик в огромной структуре Стаса, рискует быть раздавленным. На повестке дня остался лишь одна проблема: найти хозяина бродяжки и вернуть беглянку домой. Глядишь, может и Милена успокоится, когда поймет, что девушка лишь получила временный приют.
***
Стас сидел в кресле и пытался понять, что было такого в Машином отказе, что он не смог сдержать свой гнев. Почему он так завелся, видя непослушание этой девушки, почему его задевает её жизнь?
С одной стороны — всегда обидно, когда тебя отвергают, заранее выстраивая стену, расставляя все по своим местам. Но есть и другая сторона — он ничего не требует взамен, просто возвращает долг, это ведь он выкинул лохмотья, лишив девушку последней одежды.
Дверь кабинета тихонько приоткрылась, впуская Машу. Девушка поймала его взгляд и молча пожала плечами, мол, видишь, я переоделась. Сделав несколько шагов, она поставила пакеты на диван и присела рядом.
Стас молчал, наблюдая за ней и размышляя о том, что неплохо было бы вызвать Семена Аркадьевича, пусть еще раз осмотрит девушку. Маша тоже не проронила ни звука. Она хотела что-то сказать, объяснить свой отказ, но не могла подобрать подходящих слов, способных описать все чувства, кипящие в груди. Девушка чувствовала, что он не поймет её, подумает, что она пытается набить себе цену, показать характер. Но как рассказать о тех ужасах, которые совсем недавно происходили с ней? Как довериться еще одному мужчине, после такого тяжелого предательства? Никак! Раны на сердце слишком свежие, а рубцы на теле будут постоянным напоминанием о кошмаре.
Маша прекрасно понимала, что Андрей, её бывший муж, так просто не отпустит, что непременно будет её искать, а когда найдет — у Стаса будут проблемы. Действительно ли она может позволить себе остаться и подвергнуть опасности человека, который отнесся к ней хорошо? Нет! Ей нужно лишь время зализать раны, а после она уйдет в никуда, закрыв навсегда дверь в этот дом. Вот только потом опять придется лечить сердце, успокаивая себя тем, что поступила правильно.
А лучше всего — вернуться к Андрею, сдаться в добровольное рабство. Да, он её вновь будет бить, прижигать раскаленным металлом, ставя новые метки на своей игрушке, будет позволять своим дружкам насиловать её, упиваясь своей властью… а однажды, просто убьет! И на этом закончатся её мучения. Лучше так, чем всю жизнь прятаться и вздрагивать от малейшего шороха за дверью, ожидая часа расплаты за побег.
Смирившись со своей участью, девушка встала и побрела к выходу. Не нужно ей время, пусть раны остаются — это ускорит её конец, ускорит освобождение от мучений.
— Чего ты боишься? Точнее, кого? — тихо спросил Стас, видя перемены в настроении девушки.
— Никого, — ответила она.
— Кто тебя бил? Кто издевался?
— Никто, — она застыла с протянутой рукой, так и не дотронувшись до дверной ручки.
— Присядь, пожалуйста! — попросил Стас, указывая на диван.
Маша покорно повернулась и присела на краешек, враждебно глядя на Стаса, присевшего рядом.
— Кто это сделал? — спросил он, проводя рукой по внутренней стороне бедра, как раз там, где выжжено клеймо. — Не бойся, я не собираюсь тебя насиловать, бить, унижать и прижигать. Я просто хочу понять, за что с тобой поступили так жестоко?