Элиза изумленно на нее посмотрела. Патти сама удивилась своим словам.
– Извините, я пойду к себе, – сказала она.
– Сначала послушаем, как она налажает, – предложил Ричард. Но Элиза уже отключала провода.
– Тебе надо играть с метрономом, – сказал ей Ричард. – У тебя есть метроном?
– Это была плохая идея.
– Может, ты сам что-нибудь сыграешь? – спросила Патти.
– В другой раз, – ответил он.
Но Патти вспомнила смущение, охватившее ее, когда он вручил ей альбом.
– Одну песню, – взмолилась она. – Один аккорд. Сыграй один аккорд. Элиза говорит, что ты круто играешь.
Он покачал головой.
– Приходи как-нибудь на концерт.
– Патти не ходит на концерты, – вмешалась Элиза. – Ей не нравится дым.
– Я занимаюсь спортом, – сказала Патти.
– Да, я уже видел, – ответил Ричард, взглянув на нее со значением. – Звезда баскетбола. Кто ты – нападающий, защитник? Я не знаю, какой рост у девушек считается высоким.
– Я считаюсь невысокой.
– Но ты довольно высокая.
– Да.
– Мы собирались идти, – сказала Элиза, вставая.
– Ты сам выглядишь как баскетболист, – сказала Патти Ричарду.
– Неохота ломать пальцы, – фыркнул он.
– Неправда, – запротестовала она. – Это редко случается.
Но она мгновенно поняла, что эта реплика не была интересной или продуктивной. Ричарду явно было плевать на ее баскетбол.
– Может, я схожу на какой-нибудь твой концерт, – сказала она. – Когда следующий?
– Как ты туда пойдешь, там же накурено? – с неудовольствием спросила Элиза.
– Это неважно, – сказала Патти.
– Да? Вот это новости.
– Захвати с собой беруши, – посоветовал Ричард.
После того как они ушли, Патти поплакала в своей комнате – причины для слез были слишком неутешительны, чтобы формулировать их. В следующий раз она увидела Элизу тридцать шесть часов спустя и извинилась за свою стервозность, но Элиза уже была в отличном настроении и сказала ей, чтобы та ни о чем не беспокоилась, что она продает гитару и с удовольствием сводит Патти на концерт Ричарда. Концерт состоялся субботним сентябрьским вечером в слабо вентилируемом клубе под названием “Лонгхорн”. “Травмы” играли на разогреве у Buzzcocks. Первым, кого Патти увидела, был Картер. Он намертво вцепился в гротескно хорошенькую блондинку в блестящем коротком платье.
– Вот дерьмо, – сказала Элиза.
Патти храбро помахала Картеру, который – сама учтивость – направился к ней, сверкнув своими плохими зубами. Блестки семенили следом. Элиза протащила Патти через сцепление дымящих сигаретами панков к сцене. Там они наткнулись на светловолосого юношу, в котором Патти распознала знаменитого соседа Ричарда раньше, чем Элиза громко и монотонно выпалила: “Привет-уолтер-как-дела”.
Не будучи знакомой с Уолтером, Патти не осознала, насколько необычным было то, что вместо дружелюбной улыбки ее подруга получила в ответ холодный кивок.
– Это моя лучшая подруга, Патти, – сказала ему Элиза. – Можно она тут с тобой постоит, пока я сбегаю за сцену?
– Они сейчас начнут, – заметил Уолтер.
– Я на секунду, – ответила Элиза. – Присмотри за ней, хорошо?
– Мы можем туда вместе пойти.
– Нет, займи нам место. Я сейчас.
Уолтер с неудовольствием проследил за тем, как она ввинтилась в толпу и исчезла. Он выглядел вовсе не таким чудиком, как описывала Элиза, – на нем был свитер с V-образным вырезом, а волосы его представляли собой кудрявую рыжеватую копну. Он был похож именно на того, кем являлся, – на первокурсника с юридического факультета, но он выделялся в окружении панков с их уродливыми прическами и нарядами, и Патти, внезапно застеснявшаяся своей одежды, которая еще минуту назад полностью ее устраивала, была благодарна ему за его обычность.
– Спасибо, что стоишь тут со мной, – сказала она.
– Я думаю, нам еще долго тут стоять, – заметил Уолтер.
– Рада познакомиться.
– Я тоже рад. Ты же звезда баскетбола?
– Да, это я.
– Ричард рассказал мне про тебя. – Он повернулся к ней. – Ты употребляешь много наркотиков?
– Нет! Боже. С чего вдруг?
– Сужу по твоей подруге.
Патти не знала, как ей справиться со своим выражением лица.
– Я не знала.
– Ну, за сцену она пошла именно за этим.
– Ясно.
– Извини. Я знаю, вы дружите.
– Да нет, такие вещи стоит знать.
– Она, кажется, неплохо обеспечена.
– Да, родители дают ей деньги.
– Точно, родители.
Уолтер, казалось, был так озабочен отсутствием Элизы, что Патти умолкла. Она вновь ощутила угрюмый дух соперничества. Едва осознавая свой интерес к Ричарду, она находила нечестным, что Элиза использует не только себя, свою наивную полупривлекательную личность, но и родительские возможности, чтобы привлекать Ричарда и покупать доступ к нему. Какой слепой была Патти! Как она отстала от окружающих! И как уродливо выглядела сцена! Голые провода, холодный хром барабанов, невзрачные микрофоны, изолента вроде той, которой залепляют рот похищенным, и прожекторы, похожие на пушки: жесткое и откровенное зрелище.