Здесь и сейчас, остальное не важно
На белой больничной палате, отрегулированной так, чтобы можно было не лежать, а полусидеть, находилась бледная женщина. На ее голове была синяя шапочка, а из-под нее выглядывали редкие и тонкие каштановые волосы. Айгуль Дениз была одета в светлую сорочку и смотрела на меня уставшими, но яркими глазами. Рядом с ее кроватью стояла капельница, от которой прямо к руке тянулась тонкая и прозрачная трубочка. По ней в стабое тело поступали необходимые вещества.От вида того, какой прозрачной казалась ее кожа, какими бледными были пухлые губы и как ярко выделялись синяки под глазами от сильной усталости, мне стало не по себе. А ведь выглядела женщина максимум на лет сорок. - Здравствуйте, Айгуль Дениз, - проговорила я с трудом и осталась стоять в паре шагов от кровати.Мама Элайна посмотрела на сына, что сидел рядом с ней на стуле, а после на меня. Ее взгляд ничего не показывал, пока она вдруг не улыбнулась.- Здравствуй, Диляра. Проходи, что стоишь? Места сесть хватает.Она была права. В этой небольшой палате, находилось всего пару стульев у кровати и одно кресло в дальней углу. Само помещение выглядело как-то скромно и одиноко. Одно окно являлось соединением с миром, показывая зеленые вершины холмов и множество зданий с плоскими крышами. Но и то можно было легко спрятать за жалюзями.Я села на второй стул, что стоял рядом с Элайном и переглянулась с парнем. Вид у него был грустный, но в глазах стояли огоньки надежды. На то, что с его матерью все будет хорошо.Айгуль Дениз поинтересовалась, попутно внимательно рассматривая меня:- Как тебе наш Стамбул? Нравится?Охотно кивнув, я улыбнулась. И поняла, что улыбка не была фальшивой, как это обычно происходило. Напротив. Уголки губ растянулись по собственной воли. От искренней радости сказанного.- Очень. Хоть моя родня в Анталии, Стамбул меня покорил больше. Здесь очень красиво, а еще впечатляет история города. Я хоть и не много узнала, но этого хватило, чтобы влюбиться. Спасибо, что спросили.- Да. Стамубл это город контрастов. На самом деле не каждый может здесь задержаться надолго. Многие туристы уезжают спустя месяц, потому что не справляются. Но я рада, что этот город приглянулся тебе.Я слушала ее, а сама удивлялась. Почему многие уезжают отсюда? Как по мне, здесь и дышится легче, и атмосфера более уютная. Уж молчу про виды, встречающие меня каждый день.Женщина вдруг закашлила, а следом тяжело выдохнула и положила голову на высокую подушку. Стало ее очень жаль. Даже не знаю, что было с ней до этого момента и в каком она была состоянии, если сейчас выглядит такой слабой и больной.Элайн рядом напрягся и подсел к своей маме чуть ближе. Пока та еще кашляла, он заботливо гладил ее по плечу одной рукой, а второй держал ее за ладонь.Когда Айгуль Дениз успокоилась, я острожно спросила:- Как ваше самочувствие?Та в ответ растянула уголки губ и сказала:- Намного лучше, чем было до этого. Не знаю, рассказывал ли тебе Элайн, но нашелся человек, который заплатил за мою операцию. Я бросила взгляд на парня. Тот незаметно скривил лицо, будто извиняясь, что не рассказал о том, кто же этот человек, заплативший за долг. Но мне не было обидно из-за этого. Напротив, самой хотелось, чтобы его мама не узнала о том, что это было моей инициативой. Почему то, для меня это ощущалось как хвастовство.Тут женщина продолжила:- Как же хорошо, что Он посылает нужных людей вовремя.- Он? Кто Он? - переспросила я, не понимая про кого говорит женщина.Айгуль Дениз мягко посмотрела на меня. В ее медовых глазах засверкали лучики радости, что было неожиданно.- Я говорю про Того, Кто каждый день следит за миллионами людей и плетет пути, чтобы помочь каждому страдающему. Как в моей ситуации."Того? Это в смысле Бога? ", - догодалась я и посмотрела на Элайна.Тот одними губами сказал, что потом все объяснит и я кивнула, предчувствуя интересный разговор с ним. Его же мама в этот момент посмотрела в окно и задумчиво, будто говоря самой себе, проговорила:- Наверняка, человек, который оплатил мне операцию и не догадывался, что такое произойдет. Даже в мыслях. Возможно даже, что он приезжий. Турист из другой страны у которого чистое, доброе и искреннее сердце. Может человек подумал, что это удивительная случайность: он узнал историю и смог помочь.На словах "чистое, доброе и искреннее сердце", хотелось просто лопнуть, как мыльный пузырь от переполняющей меня смущенности. Так обо мне еще никто не говорил. И пусть Айгуль Дениз не знала, что это я, но было и правда приятно от того, как она отзывалась о незнакомом человеке. У кого точно доброе сердце, так это у нее.Женщина повернулась к своему сыну и сжала его ладонь чуть сильней. Насколько хватало сил.- Вот видишь, сынок? Чудеса реальны. Реальнее чем мы можем только представить. А все потому, что Он обещал беречь своих детей. И в Его планы не входит пункт "забыть о больных и немощных". Все, что происходит в жизни так, как и должно быть. Тут ее взгляд перешел на меня. Такой светлый и радостный, не смотря на постепенную усталость, что ложилась поверх нее.- А нам, - сказала она трепетно, - стоит прислушиваться к жизненным подсказкам от Него. Потому что Он хочет для нас лучшей жизни. Вот и посылает, то людей, то обстоятельства, то обычные, порой не значимые, вещи. Только бы подсказать, по какому пути нам стоит идти.Мы с Элайном провели бы с Айгуль Дениз больше времени, но из-за того, что женщина слаба, ей положен отдых. Так что наша первая с ней встреча прошла несколько коротко, но являлась очень нужной.Во-первых, я узнала о том, как Элайн любит свою маму. Это не могло не радовать. Он, как человек, который прежде показался мне бандитом или маньяком, вел себя со своей матерью нежно и трепетно. Каждую секунду времени смотрел на нее, держал за руку и гладил по плечу. Такого сына я еще не встречала в своем окружении. И это поднимало его в моих глазах. Заботливый сын - признак хорошего мужчины в будущем.Во-вторых, Айгуль Дениз и правда оказалась не такой уж и страшной. Я бы даже сказала, что она Божий одуванчик. Приветливая, добрая и, не смотря на трудности, продолжающая верить в Того, Кто находился в небесах и следил за нами.В-третьих... Как же понять Его знаки, чтобы идти по тому жизненному пути, который будет лучшим для меня?Мои родители не сильно увлекались верой в Того, Кто был на небесах. Возмодно иногда ходили в Церковь или монастырь, смотря у кого какая вера. Но чтобы вот так отказываться и верить, было удивительным.Перед тем как уйти, турок сходил к лечащему врачу, чтобы расспросить о самочувствии матери. И только после этого вернулся и повел меня на улицу.- Мне понравилась твоя мама, - сказала я Элайну.Мы вышли из больницы и теперь шли по улочке в неизвестном направлении. Времени было предостаточно, так что можно и погулять с чистой совестью.Турок убрал руки в карманы и улыбнулся, глядя себе под ноги.- Я рад.После встречи с его мамой, он заметно притих. Это настраживало. Поэтому, когда мы свернули на улицу, где могли пройти только люди, но которых и не было почти, я взяла его за рукав рубашки. Мы оба остановились.- С тобой все хорошо? Ты грустный какой-то. Доктор что-то плохое сказал?Элайн поматал головой в стороны и задержал взгляд на моих глазах.- Нет. Доктор сказал, что все идет по графику. И что шанс благоприятного исхода от операции возрос.- Тогда почему ты такой грустный?Смотреть на него вот такого, оказалось тяжело. Таким, я видела его только в ту ночь, когда он явился и забрался ко мне на балкон. Побитый, печальный и в неком роде отстранённый. Пусть сейчас это не было так явно, все же что-то явно ощущалось.Вместо ответа на вопрос, парень задал свой и неожиданный:- Хочешь узнать, почему я не хотел, чтобы ты оплачивала лечение моей маме?- К-конечно.Его вопрос поставил меня в тупик. Я понятия не имела что у него было в голове. Тем не менее даже обрадовалась, что ему захотелось рассказать что-то. Что-то личное, о чем он сразу не говорил.- Это все из-за отца.После этой короткой фразы, мы оба поняли, что разговор лучше продолжить в другом месте. Потому что он обещал быть тяжелым. Поэтому Элайн отвел меня в ближайший небольшой парк прямо около пролива Босфор. Сидя на скамейке, мы смотрели на воду, что блестела в лучах солнца, и готовились к разговору.Перед тем, как парень начал говорить о своем отце, я поняла, что все это время даже не интересовалась по поводу его семьи. Знала, что они с Эсмой брат и сестра, и что у них есть мама. Но про отца не слышала. А может и был момент, да как-то забылось. Теперь же стало интересно, узнать об Элайне чуть больше. И понять причину, по которой он так зло спросил у меня, когда залез на балкон: "Зачем ты оплатила лечение моей маме?".Спустя минут пять тишины, в которую ощущалось, как парень собирается с мыслями, турок наконец заговорил.- Мама родила Эсму в 18 лет, когда встретила одного парня. Он был родом из Аданы. Его родители владели промышленной компанией и имели приличное состояние. А моя мама была из простой семьи торговца сувенирами. Еще и лишилась родителей в раннем возрасте.Элайн тяжело вздохнул и подался вперед, уперев локти в колени. Потирая ладони, он продолжил:- Мама не нравилась его родителям. Они делали все, чтобы разрушить их отношения. Но Рузгар, так звали парня, не слушал их и женился на маме сразу же, как узнал о беременности. Через пару лет родился я. В течении пяти лет, по словам мамы, они были счастливы. Но потом о себе напомнили родители Рузгара.Он сжал руки и посмотрел на меня. Его взгляд был ненавистным.- Сначала, они делали вид, что приняли мою маму. Дарили подарки, часто приезжали. А после стали звать сына к себе. Говорили что-то о том, что хотят перевести на него весь свой бизнес. Типо, его отец болен и не может сам справиться с делами. В одну из ночей, Рузгару позвонила его мать. Сказала, что отец попал в больницу из-за сердца. Рузгару пришлось срочно ехать из Стамбула в Адану. По пути к аэропорту он попал в аварию и его не смогли спасти.От услышанного, я в шоке прикрыла рот руками.- Мне так жаль, Элайн...Парень слабо натянул уголок рта, но взгляд по прежнему оставался грустным. И злым. Я буквально ощутила то, как лавина злобы струилась по его венам. Горела в душе долгим пламенем, не утихая.- После смерти, - тихо сказал он, - его родители во всем обвинили маму. Даже не смотря на то, что обманули своего сына. Его отец был здоров. Они не признали и нас с Эсмой, как внуков, и отказались как-либо контактировать с нами. Я узнал обо всем только тогда, когда мама первый раз попала в больницу. Эсма плакала и не знала что делать. Поэтому рассказала. В те годы, она хоть и была маленькой, но многое запомнила в отличие от меня. Я попытался найти их, чтобы попросить денег на лечения, но они назвали нашу семью второсортной и отказались. Тогда то я и решил, что никогда не возьму денег у богатых людей. Таких как родители моего погибшего отца. И тут появилась ты.- Из богатой семьи, - поняла я и кивнула.Ну конечно. Он обещал себе, что не свяжется с богатыми людьми из-за посутпка своих родных бабушки и дедушки. А тут появилась я и, можно сказать, насильно заплатила за лечение его матери. Еще и заявила, что не нужно выплачивать долг. Любой бы в этот момент растерялся. И не понял, что с этим делать. Как будто в этом прячется подвох.Элайн медленно выпрямился, протянул руку и переплел наши пальцы. В каждом его движении сквозила теплота и нежность. Почти так, как он недавно общался со своей мамой.- Ты спрашиваешь, все ли хорошо и я не знаю что сказать в ответ. С одной стороны, мама идет на поправку и скоро пройдет операция. Именно этого я ждал в течении долгого времени.Мы оба подняли головы и пересеклись взглядами. Злость в карих глазах Элайна сменилась печалью.- Но мне все равно грустно от того, как устроен этот мир. Что нам приходится проходить трудности. А порой терять кого-то. И очень скоро, ты уедешь. А значит...Пока он не начал говорить дальше, точно открывая рану в моей душе, я остановила его. Не хотелось думать о том, что будет дальше. Не хотелось думать о прощании с ним и расстоянии, которое появится между нами. Почему, когда он рядом, так тяжело уходить? И даже просто об этом думать?- Давай не будем говорить о том, что будет дальше? Мы есть здесь. И сейчас. Это важнее.Элайн протянул другую руку и провел по моей щеке, глядя в глаза. Кода в тех местах вспыхнула.- Ты права, - шепнул он, - мы есть сейчас.Затем он придвинулся ко мне, а я двинулась навстречу. И когда между губами осталось пару сантиметров, турок вдруг сказал:- Я не купил нам мороженое.- У нас нет времени на мороженое.В небе летали чайки, от Босфора звучали всплески воды, а солнце начинало припекать. И в этот прекрасный момент, мы, две одинокие души, пытались остановить время, целуя друг другу с теми чувствами, которые переполняли нас из-за скорой разлуки. Все остальное не имело значения.