Он вынырнул обратно в реальность, хватая ртом воздух, понял, что обвис в руках Рилонара, а в распахнутой двери квартиры уже никого нет. Аверхнернис ушёл, показав всё, что хотел. Дав ответ на вопрос, который не мог не волновать Мастера.
— Пап? — пришуршавшая Ясмин встревожено приподнялась на хвостике, заглядывая в лицо.
— Всё… хорошо, — Ян с силой потёр лицо ладонями. — Аверхнернис… он приходил рассказать. Почему — перья. И что имели в виду те фениксы.
— Но он же ничего не сказал? — озадаченно наморщил лоб Шэрин, приползший следом за сестрой. — Только посмотрел на тебя, и глаза пыхнули и погасли.
— Он показал, — горгона откинулся назад, устраивая голову на плечо Рилонара.
Тихо щёлкнула дверь, Ришелар старательно проверил, закрыт ли замок. Обернулся, глядя встревоженно, но Янис только закрыл глаза.
Легко ли уложить в голове, что тебе не просто удалось угадать, по наитию сделать всё правильно — а буквально вплести своё творение в целый мир? Конечно, Ян не был магом, и сама по себе опаловая статуя осталась бы пусть особенным, но принадлежащим Сольване местом. Но перья фениксов… Этих перьев было столько, что Перерождение-в-Пламени стало частью их мира. Каждый из фениксов скреплял пером один из каменных столбов — сколько фениксов, столько и якорей. Чем больше их — тем стабильнее мир.
Но возле опаловой статуи оставили перья все фениксы до единого.
Связывая её со своим миром.
Делая осевой точкой всех стел поколений.
Пожалуй, только сейчас Янис понял, насколько же это страшно и одновременно чудесно — быть не просто скульптором. Не окаменять взглядом балясины и вазочки, не делать «танцующие» статуи. Нет, каково это — быть Мастером. Именно так, с большой буквы.
Мастером, который может ненароком совершить невозможное.
========== Эпилог ==========
Как же всё-таки летит время…
Янис смотрел на детей и невольно пытался понять: как и когда три умильные мордашки превратились в такие серьёзные лица подростков? Казалось бы, ещё вчера катал всех на хвосте и даже веса не чувствовал, а вот уже Ришелар с него ростом и не собирается останавливаться. Явно в Рилонара пошёл, а то и выше вымахает. А Шэрин с Ясмин? Коротенькие детские хвостики давно остались в прошлом, теперь если в клубок завернутся — потом до-о-олго распутывать приходится.
Или может быть, дело в том, что раньше время текло иначе? Сколько прошло с момента встречи с Рилом? Несколько… десятков лет? А ведь кажется, что минул всего год! С детьми же другая история, каждый год их жизни как будто за десять идёт, вроде бы всего ничего прошло, а сколько изменений. Вчерашние дети — сейчас уже подростки стоят, нервно переминаясь с ноги на ногу и свивая кольцами хвосты.
— Тимэрина сейчас будет, — оторвался от планшета Рилонар.
Ришелар кивнул, прижал уши. Они все сейчас стояли перед спортивным центром, в котором должно было проходить командное соревнование — первое, в котором собирались участвовать дети. Выучка Канафейна не прошла зря, дети заинтересовались командными боями и долго тренировались, с нетерпением ожидая, пока смогут участвовать по возрасту. И вот, наконец-то…
— Я не опоздала?! Ох, Рише, ты такой серьёзный, забудь эти глупости! — подлетевшая Тимэрина чмокнула сына в лоб, тот насупился — и невольно улыбнулся, глядя, как она обнимает Шэрина с Ясмин, приглаживая им топорщащиеся змейки.
Янис тоже улыбнулся: изменилась и Тимэрина. Выросла, повзрослела, наконец нашла себя. Эта эльфийка ничем не напоминала ту задавленную роднёй худышку, не рискующую и лишнего движения сделать, которую он когда-то увидел у здания портала. Эта Тимэрина была собой и ни капли не стеснялась звонко смеяться и всплёскивать руками, носить удивительно идущие ей мужские рубашки и коротко стричь волосы.
И Янис помнил, как Ришелар пришёл, взглянул внимательно и протянул планшет со словами «Папа, мне кажется, это важно». И помнил своё недоумение: планшет вообще-то принадлежал Ясмин, она ходила с ним школу. Но когда увидел рисунки на экране, всё встало на свои места. Детям по истории задали на дом нарисовать предметы быта прошлых времён, Ясмин выбрала часы и явно пыталась изобразить что-то такое, замысловатое, и у неё даже получалось. Но рядом красовались ещё рисунки, и Ян как-то безошибочно понял — эти рисовала Тимэрина. Была в них какая-то особенная лёгкость и свобода, простота и живость.
А дальше всё завертелось как-то само, Рил взглянул на рисунки — и Тимэрина буквально через несколько дней отправилась учиться на дизайнера, а после — ещё и на ювелира. А познакомить её на одной из выставок с мастером-часовщиком было и вовсе лёгким делом, эльфийку сразу покорили тонкие изящные механизмы. И теперь она уверенно училась любимому — без сомнений — делу, порой радуя ученическими работами друзей и близких. Так на кухне теперь висела гордость детей и предмет страданий всех гостей: часы с огромным циферблатом, на котором красовалась картина из камня, сделанная Янисом по эскизам Тимэрины. И горе тем гостям, которые не понимали, что же показывают стрелки…
— Пап, идём!
Рилонар осторожно подхватил задумавшегося горгону под локоть, потянул следом за детьми, уже не испуганными, а взбудораженными предстоящим боем. За это они тут же получили от Рила выговор, но ни капли не расстроились.
— А деда придёт смотреть? Он обещал!
— Придёт, Ясмин, просто чуть позже. И не вздумайте отвлекаться, пялясь на трибуны!
— Но, а как же…
— Вы же знаете, что мы будем там, — Рилонар потрепал Шэрина по голове. — Просто помните, мы — смотрим. Этого будет достаточно.
Программа соревнований была стандартной — несколько входов в лабиринт, пересекающиеся маршруты. Перейти на второй уровень можно только после нескольких схваток, победителем становится команда, первой добравшаяся до «артефакта». Обычно в его роли выступал кубок победителя соревнований. Разделяться не запрещалось, но чтобы победа была засчитана, до «артефакта» должны были дотронуться все трое членов команды. И отбивать его до момента объявления победителя тоже можно было. Да и просто — одиночка тут же становился мишенью, поэтому и рисковали проворачивать такое только уверенные в собственных силах — или в мастерстве скрытности.
Особым шиком считалось обмануть не только противников, но и камеры, транслирующие происходящее в лабиринте на огромные двусторонние экраны. Сторона, повёрнутая к трибунам, показывала происходящее в лабиринте, вторая — транслировала участникам происходящее на трибунах. Пологи тишины не позволяли давать подсказки, так что операторы с удовольствием давали крупные планы и подготовленных засад, и неудачливых «невидимок». Но гвоздём программы, конечно, оставались полноценные схватки.
Команда Ришелара продвигалась не слишком быстро, но уверено. Лучшим мечником из них троих был как раз эльф — змейки предпочитали работать в поддержке и на контратаках. Не забывая, впрочем, использовать контраст между хвостами и кажущейся хрупкостью эльфийского подростка. В начале боя змейки выдвигались вперёд, создавая впечатление, что будут «танковать», оставив эльфа для дистанционного боя — а потом резко уходили в стороны, открывая Ришелару коридор для атаки. При этом Ясмин била взглядом по площадям — полноценное окаменение так не наложить, но замедлить противника и снизить его проворство ещё как получалось. Шеррин предпочитал выжидать, прицельно окаменяя амулеты и оружие противника, а потом, подгадав момент, обрушиваясь на него в прыжке. Даже если намеченная жертва успевала увернуться, её поджидали клинок Ришелара и хвост Ясмин. Может быть, прыгала юная горгоночка и не так высоко, как брат, зато в технике хвостового боя превосходила его на голову. Да что там, Ясмин вообще предпочитала в схватках руки не использовать. Янис только диву давался, глядя как хвост дочери вьётся, будто боевой хлыст. Ладно, гибкость, но ведь хвост серпентера — штука увесистая! А Ясмин крутила им, как гимнастической лентой! Притом, что оружие, столкнувшееся с этой «лентой», имело все шансы обзавестись зазубринами.