========== Глава 3 ==========
Разбудило Тимэрину солнце. Лучик, пробившийся сквозь тонкие светлые занавески, пощекотал нос, она чихнула и проснулась.
Почему-то не было тягостного ощущения, привычного по утрам. Не было стен, странно давящих, хоть и находящихся шагах в десяти от кровати. Не было самой кровати, слишком массивной и неуютно-жёсткой. Не было холодного, резко пахнущего травами воздуха.
Было покрывало, мягким краем гревшее щёку и странное, почти незнакомое ощущение покоя. Она не успела толком разобраться, как это, когда в дверь постучали.
— Мама, к тебе можно?
— А… Да, — почти испуганно откликнулась Тимэрина.
Дверь открылась, в неё заглянул серьёзный Ришелар. Наклонился, поднял что-то с пола.
— Без хвоста неудобно, — пожаловался он, бочком протискиваясь в комнату. В вытянутой руке была глубокая тарелка с целой горой крохотных печенюшек. — Дверь открыть нечем! Ты завтрак проспала. А обед не скоро, — он поставил тарелку на столик, следом за ней опустился стакан с каким-то ярким соком. — Я и подумал… Ой, опять Ясмин забыла!
— А мог бы и позвать, мы бы помогли, — в дверь тут же сунулись две любопытные мордашки. — Но нет, всё сам! Прямо как папа Рилонар!
В ответ им показали язык, сунули забытую игрушку и вытолкали из комнаты. Змейки не очень и сопротивлялись — понимали, что братик хочет побыть с мамой. А они ещё повидаются, а пока лучше ползти помогать папам готовить. Вдруг получится утащить что-нибудь вкусное!
Так что, когда Тимэрина наконец решилась выйти, на кухне было шумно, весело и вкусно пахло почти готовым рагу.
— С добрым утром, — отсалютовал ей лопаточкой Янис. — Надеюсь, ты любишь овощи? Если что, у нас есть мюсли и молоко.
— Я… — Тимэрина вздрогнула: её мнения спрашивают? Даже по такой мелочи?
— Всё в порядке, — обернувшись, улыбнулся стоящий у плиты Рил.
Ещё одно маленькое потрясение: он готовит сам? Вот так вот, запросто, с утра, на всю семью? Всё это отчаянно не укладывалось в голове. Тимэрина считала, что Рилонар здесь главный, его вроде бы все слушались, и тут он начинает вести себя, как и слуги не вели. И вчера — что он вчера говорил? Она тихонько села на уголок дивана, пытаясь вспомнить всё в подробностях. Правда, тут же пришлось подвинуться: рядом с серьёзным видом угнездился Ришелар.
Ян, возившийся с соусом, невольно улыбнулся. Привычно серьёзный Ришелар, уже сейчас маленькая копия Рила, очень гармонично смотрелся и рядом с матерью. Так, что сразу становилось понятно: они не чужие.
— Ты так и не ответила, что любишь больше, — напомнил Ян растерянной эльфийке.
— Я всё ем, — пискнула та, не зная, как здесь отвечать правильно.
— Я тоже всё ем, но молоко люблю совершенно отдельно. А вот Рише — тот ещё любитель погрызть орехи. Маленькая белочка.
— Пап!
Только это возмущение было наигранным. Лёгким и светлым, ушедшим, едва рассмеявшийся Рилонар потрепал сына по голове.
Смех вообще не смолкал на этой кухне, в этом доме. Смех и спокойные голоса, без напряжения, без постоянного контроля и оглядки. Здесь даже дроу не казался страшным, а громадный наг, тот самый, так напугавший в первый визит, аккуратно сворачивался кольцами в уголке, чтобы никому не помешать, пока пришедший с ним саламандр развлекал детей яркими искрами.
Здесь было странно и до жути хорошо — и Тимэрина робко грелась этим «хорошо», постепенно начиная верить, что Рилонар сказал правду. Что она больше ничего никому не должна, кроме как быть счастливой. Ну, и ещё не плакать по пустякам, как заметила зашедшая в гости ведьма, Кира, у которой на плече Тимэрина рыдала уже от облегчения, окончательно поняв и приняв. И смогла улыбнуться сквозь слёзы встревоженным детям и неловко стоящим рядом мужчинам, даже абсолютно растерявшемуся орку.
А потом началась обычная жизнь. Дети убежали в школу, Рилонар пошёл на работу — Тимэрина аж вздрогнула, увидев его идеально причёсанным, в деловом костюме — а Янис позвал её с собой. Куда-то. В этот раз эльфийка уже не была настолько оглушена происходящим, так что были и силы, и интерес, чтобы оглядеться.
Сольвана оказалась не похожа на эльфийские земли — по правде говоря, она оказалась вообще ни на что не похожа. Гномья основательность как-то сочеталась здесь с орочьей широтой души, сильфийская воздушность — с плавными изгибами, которые так по душе серпентерам. Людская эклектика, изысканная готичность кого-то из «темных» народов, головокружительные по высоте и расцветкам «насесты» гарпий… Всего этого было так много, такого странного и непривычного.
А Янис — Тимэрина понемногу привыкала называть горгону по имени — словно нарочно шёл не спеша, совсем прогулочным шагом, давая всё разглядеть и задержаться у особенно заинтересовавших витрин и зданий.
— Почти пришли. Не устала?
— Нет, — честно откликнулась она. — А мне мож… Я смогу потом одна тут походить?
— Конечно. Только в первое время лучше с картой, сейчас очень удобные интерактивные, проложат маршрут куда угодно, так что не потеряешься. Если хочешь, можно будет даже всем вместе выбраться, в парк, например. Посмотришь наши совместные работы с Сэтхом — чудо, что такое получилось.
Тимэрина активно закивала: дети уже показали ей несколько фото статуй — в основном три стелы в Айровате, к ним они питали особенно тёплые чувства. Но одно дело фото, а другое — вживую!
Ян не смог сдержать улыбки: эльфийка уже гораздо меньше походила на нервно вздрагивающую тень, шагнувшую из портала. Конечно, ещё рано говорить, что она в полном порядке — зато уже видно, что чудо как хороша, но совсем не в эльфийском стиле. Таким не идёт холодная отстранённость, и кем-то вроде леди Ариндель, которую так зовут даже домашние, Тимэрине не стать. Ей бы в хороводе танцевать, чтобы волосы вразлёт и смех колокольчиком. Или фехтовать — чтобы рапира сверкала, и азарт в глазах сверкал не меньше. Прав был Рилонар, впрочем, как и всегда. У эльфов девушка зачахла бы даже без осложняющих факторов.
— А новые работы ты можешь сейчас посмотреть. Правда, не все они доделаны, а к самой главной я только-только приступил… — горгона приложил ладонь к двери мастерской, до которой как-то незаметно дошли, давая замку считать параметры, дождался тихого щелчка.
Дверь открывалась издевательски медленно. Вот совсем издевательски, Тимэрине уже хотелось притопнуть ногой: какие там сокровища прячутся? Если Янис сам как сокровище?
Наконец горгона скользнул в мастерскую, и Тимэрина шагнула следом, чтобы тут же растерянно застыть на пороге. Вот уж где глаза сразу разбежались: куда глядеть, на чём сосредоточиться, было решительно неясно. Всюду поблёскивали и переливались камни, незнакомые и, кажется, не очень дорогие, но с каким-то потрясающими отблеском. Действительно — сокровищница, всё светится шёлковым переливчатым золотом!
На этом фоне пастельных оттенков букет на полке — тоже каменный — был просто отдыхом для глаз. А ещё отвлекало от блеска что-то странное в самом центре мастерской. Какая-то ещё серая, некрасивая, но уже странно притягательная своей незавершённостью композиция.
— Это моя мастерская, — тихо сообщил Ян, прикрывая дверь. — Дома моя душа и сердце, но здесь… это тоже часть меня.
Горгона немного помолчал, перехватил изучающий взгляд.
— А цветы Рил подарил. Давно ещё, в самом-самом начале. Я тогда только с такими камнями и мог работать, — на губы Яниса выползла чуть отстранённая и неожиданно мечтательная улыбка. — А он запомнил, и это было так…
— Мило? — неуверенно предположила Тимэрина.
Скажи ей кто-то, что эльф может мило ухаживать — не поверила бы. Видела она «ухаживания» дома. От них тошнило, от этой фальши и притворства, от скованности этикетом и бесчувственности, из-за которой родители жили вообще в разных частях дома. А представить, чтобы Янис и Рилонар спали в разных кроватях — уму непостижимо. Только свернувшихся одним клубком, как они это по вечерам делали, рассказывая детям сказки.