Надо же, как у нее благодаря Бруту личная жизнь поменялась…
глава 6
Надежда приехала примерно через час. Молчаливая и злая как черт. Алла к моменту ее приезда уже проснулась и сидела, скрючившись на диване.
— Это был последний раз, — сказала и ушла с Игнатом на кухню, тот хотел поговорить.
Алла осталась силеть на диване, бесчувственно глядя в одну точку.
— Надя, она сейчас подавлена, ты… — начал Игнат.
Он чувствовал определенную вину в этой дурацкой ситуации. В конце концов, это именно он помог Алке познакомиться с Глебом. Но кто же мог тогда подумать, что так все сложится?
— Сама знаю. У тебя курить есть?
Молча вытащил заначенную специально для гостей пачку сигарет, протянул ей.
— Господи, как я с ней устала, — проговорила она, затянувшись.
— Понимаю, но…
Он хотел сказать, что больше никто за Алку в таком состоянии не возьмется. Она в последнее время всех достала.
— Надя, мне ехать пора. Вадька с утра прикрыл, но к обеду надо попасть на работу кровь из носу.
Женщина кивнула. Выкурив сигарету в две затяжки, задавила бычок в раковине и выбросила в ведро. После развернулась и пошла в гостиную, Игнат за ней следом. Первое, что увидел, была Алка, метнувшаяся от стола к дивану.
Игнат нахмурился. Что она делала? Последнее время в ее поступках вообще прослеживалось отсутствие логики. Точнее собственная непонятная логика, от которой за версту отдавало маниакально-депрессивным психозом. Опять какую-то глупость задумала, на роже написано. Сумасшедшая…
Надежда мотнула головой, Алла послушно пошла на выход. Закрыв за ними дверь, Игнат пошел к столу. Так и есть, рылась в его телефоне.
Надо предупредить Глеба.
Но сию минуту пришлось отвечать на гневный звонок начальства, перезванивать Вадику, мчаться на работу. А потом за суетой и запаркой с очередными отчетами просто вылетело из головы.
По дороге к себе домой Надя хмуро молчала, Алла тоже сидела тихо, смотрела в окно, сжавшаяся, нахохленная и какая-то потухшая. Одного взгляда на нее достаточно, чтобы понять, у человека горе, вселенская скорбь. И ведь рука не повернется эту жертву наказывать!
Как бы не так.
Алкины манипуляторские штучки Надя давно изучила в совершенстве. Если не получалось добиться нормальным путем, в ход шли любые уловки. Вот как сейчас. Захотелось вдруг спросить по-бабьи, по простому:
— Какого лешего ты потащилась к нему? Объясни.
Молчание в ответ.
— Отвечай, когда я тебя спрашиваю.
— Хотела видеть, — буркнула Алка.
— Увидела?
— Да, — проговорила тихо.
— Довольна?
Та вдруг резко развернулась к ней лицом и крикнула, сжав кулачки:
— Нет!
— Не. Ори, — глаза Нади загорелись нехорошим огнем.
— Прости, — сникла та, залепетала. — Я… Я больше не буду… Я… Он не мог так со мной поступить! После того, что у нас было!
— Что у вас с ним было? Ответь. Не смей отворачиваться!
Снова молчание в ответ.
Надя отвернулась, поморщившись от досады. В очередной раз копаться во всем этом дерьме придется ей. Потому что больше некому. Сейчас она просто чувствовала усталость, не физическую, нервную.
— Еще хоть одна такая выходка, и я откажусь от тебя. И больше за тебя никто не возьмется, — негромко произнесла она.
— Прости. Больше не повторится.
Свежо предание. Умудренная опытом Надежда знала, что означает этот погруженный в себя взгляд.
— У него кто-то был. И я знаю, кто.
Надя закатила глаза:
— И слава Богу! Я очень рада, что у Глеба наконец кто-то появился.
Губы у Аллы затряслись, она скривилась как ребенок:
— Вам всем плевать на меня…
— Слушай, ты! — терпению Нади пришел конец.
Это уже ни в какие ворота не лезло! Они только и делали, что носились с ней, как с писаной торбой.
— Прости! — всхлипнула Алла и спрятала лицо в ладонях.
— Это был твой последний фортель, — повторила она больше для себя, понимая, что в который раз проявляет преступное мягкосердечие.
За своими вещами Даша хотела сходить сама. Вообще, идея переезда казалась ей поспешной и не совсем уместной. К чему так торопиться? Но Глеб молча давил авторитетом. Сказал один раз, а дальше просто хмуро поторапливал. И вроде надо бы воспротивиться, но ведь ничего плохого он от нее не требовал. Наоборот, заботу проявлял. Может, немного чрезмерную, это было как-то необычно, но вызывало улыбку.
После Глебовых хором собственная совковая дачка показалась Даше крохотной. Но это был ее дом, ее крепость. Здесь она чувствовала себя уверенно, а там… Там был он, такой непонятный, авторитарный и удивительный. Вспоминая его утреннюю нежность, Даше хотелось закрыть глаза и раствориться в ощущениях.