Свобода выбора для принтера
Принтер, как уверяли всех сплетники-карандаши, принесли с мусорки. Никто не знал, правда ли это, потому что карандашам по давней привычке никто не верил, а принтер молчал. Он молчал, когда его только принесли и поставили в угол, рядом со столом, когда стёрли пыль, невольно наводившую на мысль о правоте карандашей - ведь если ты только из магазина, пыли на тебе нет никакой, да и дождевых капель нет, а принтер был весь мокрый. Когда мягкая тряпочка аккуратно впитывала воду, изо всех сил показывая новичку, что ему здесь рады, принтер тоже молчал.
Его подключили, попытались на нём что-нибудь напечатать, но он только скривился и зажевал лист бумаги. Среди канцтоваров это вызвало, правда, немалый восторг: немногие могли вот так, на одном упрямстве отказаться делать то, для чего были созданы. Принтер почистили, проверили все детали и снова попробовали напечатать что-нибудь, но принтер снова напрягся и зажевал лист. На время его оставили в покое.
- Ты зря так себя ведёшь, - сказал принтеру письменный стол, возле которого тот стоял. - Тебя за такое могут на мусорку вынести. Или даже на запчасти сдать.
Стол не знал, что значит «сдать на запчасти», но компьютер и ноутбук часто переругивались, грозя этим друг другу. Письменный стол, вынужденный выслушивать эти ругательства, заключил, что «на запчасти» - это особенное проклятие среди оргтехники и электроники.
- Что я не видал на этой мусорке, - высокомерно заявил принтер, заодно доказав, что и карандаши время от времени правду говорят. - Ерунда! Уж лучше там, чем здесь.
- Чем это тебе здесь не угодило? - запальчиво поинтересовался нервный ноутбук, который легко выходил из себя, может, из-за своего неопределённого положения в отношении компьютера.
Принтер ответил не сразу, но возмущение из него так и рвалось, потому он проскрипел:
- Я привык в уважаемом месте работать, печатать важные документы, от которых зависит жизнь многих людей. А не всякое...
- Но ты же даже пробный лист не напечатал! - пробасил компьютер. - Откуда тебе знать, что на тебе будут здесь печатать?
- Это же дом! - отрезал принтер. - Тут ничего важного не бывает. Одна ерунда. И ты сам забит ерундой!
- Эй! - возмутился компьютер басом.
- Эй! - неожиданно даже сам для себя пискнул ноутбук, впервые в жизни совпав во мнении с компьютером. Карандаши даже ахнули хором от изумления.
- На правду не обижаются, - добавил принтер.
- Пожалуй, - ядовито сказал стол, - я тебе посоветую и дальше бумагу жевать. Чтобы поскорей отправиться отсюда... куда подальше.
- Да хоть сейчас! Уж лучше под дождем мокнуть, в самом деле!
На это восклицание принтера никто ничего не ответил, потому что все - не сговариваясь - на него обиделись и решили объявить бойкот.
Не разговаривать с противным принтером было, конечно, легко - все игнорировали его с большим удовольствием (а он игнорировал всех, если на то пошло, тоже не без удовольствия), но друг с другом-то говорить хотелось! Даже компьютеру с ноутбуком! И среди прочего всем хотелось обсуждать принтер и его ужасное поведение. Но даже у нервного ноутбука оставались какие-никакие, но представления о приличиях, и даже он не решался поначалу прямо высказываться по поводу принтера.
Первой решилась одна из ручек, красная и почти исписанная.
- Вы как знаете, - заявила она через три дня почти полного молчания, когда все хотели обсудить одно и то же, но не осмеливались, - я не понимаю, чего мы все боимся? Это его, этого хама и бездельника, вот-вот на свалку отправят, а не нас.
Красная ручка считала, что слово «свалка» было повыразительней, чем «мусорка», и щеголяла им при всяком удобном случае.
- Ты бы, милая, про свалку помолчала бы, - пробормотала одна из синих ручек, совсем новенькая, - у самой, вон, чернила скоро все выйдут.
- Зато я работаю! - заявила красная ручка. - Пишу, когда пишут. А не как этот.
- Она, конечно, права, - раздался густой бас компьютера, - наше дело - выполнять наше предназначение, а не перебирать, нравится нам место, где мы служим, или нет. Я бы, например, обошёлся без соседства некоторых. Но не мне решать.
Компьютер намекал на ноутбук, но тот притворился, что не понял: обругать принтер ему сейчас хотелось сильней, чем вступать в привычные пререкания с компьютером.
- Мы все так думаем, - ноутбук ради весомости своих слов даже попытался сделать голос ниже, но ему не удалось. - Работа есть работа. Если бы я хотя бы попытался не включиться по собственному желанию...
Он пытался и много раз, только ему не хватило силы воли. Об этом все прекрасно помнили, но обсуждать принтер было увлекательней, чем пытаться уличить во лжи ноутбук.