«А вот хрен вам».
– Эй, как там тебя, – окрикнул я здоровяка, – дело есть.
Тот обернулся, смерил меня оценивающим взглядом, ухмыльнулся. Небось, решил, что я сейчас просить пощады стану, или к ним в банду проситься, кто его разберет?
– Ну, выкладывай, что у тебя за дело?
Произнес он с издевкой. Все дружно заржали, и замерли в ожидании предстоящего зрелища.
«Шутка дня значит? Ну-ну, шутник. Ты ещё не знаешь, какое у меня богатое чувство юмора».
Косой, а им оказался тот хлыщ, что так ловко поймал меня, подошел к воину в доспехах, примеряясь как бы половчей отправить того к праотцам.
– Если этот, – кивнул я в сторону Косого, – мужичка загубит, дел у нас с тобой не будет.
– Ишь ты, какой делец. С чего ты взял, что я вообще дела с тобой иметь захочу?
– Захочешь, – самоуверенно кивнул я, – в сумку загляни, а там сам решай.
С минуту здоровяк буравил меня своими поросячьими глазками, но любопытство взяло верх.
– Косой погодь, дай-ка, я гляну, проверю, чего он там лепечет.
Хлыщ уже собирался как следует вдарить воину дубинкой по затылку, но всё же остановился, хотя недовольства скрывать не стал. Здоровяк подошел ко мне, грубо стянул с шеи сумку, и заглянул внутрь. Копошился он минуты две, я ведь мешочек с монетами завязал на славу, чтоб не просыпались и не звенели.
Здоровяк все же справился с завязками, звякнули монеты, и его брови удивленно поползли вверх. Какое-то время он жадно разглядывал нежданную наживу, но вскоре опомнился, захлопнул сумку и уставился на меня.
– Говори.
«Вот так вот просто? А где же насмешка? Где высокомерие? Что, за горсть монет готов перед кем хочешь стелиться?»
С отвращением подумал я, а вслух спросил:
– Звать тебя как?
– Ну, допустим, Глыба, тебе что с того?
– Вот что Глыба, давай-ка мы отойдем в сторонку и перетрем кое-что. И смотри, чтоб этот твой убогий, мужичка раньше времени не пришиб. Иначе не видать тебе остального.
Косой заревел как паровоз и бросился ко мне. Видать, хотел поквитаться за обиду, но нарвался на очередную затрещину от Глыбы.
– Косой, я смотрю, ты совсем страх потерял? Тебе кто разрешал руки распускать?
–Так я же… Он же это….
Стал оправдываться тот, не забывая обиженно почесывать ушибленную щеку.
– Слушай, отрыжка, лучше не беси меня, – зло зашипел Глыба, от чего Косой сжался, ожидая очередного удара, но того не последовало. – Я пока потолкую с нашим оборванцем, а вы пакуйте добро и тащите на стоянку. Этого героя до моего возвращения не трогать. Тащите в лес, а там посмотрим. Ну что, пойдем, поговорим? Охотно тебя выслушаю.
Это уже относилось ко мне. Я поднялся, нарочито неспешно отряхнул пыль с одежды и проследовал за главарем.
Мы прошли мимо повозки, за которой оказалось ещё два трупа. Первый, скорее всего кучер, получил стрелу в шею. В его взгляде навеки застыло удивление. Я поспешно отвел взгляд, не жалея выяснять как погиб его товарищ, а он, скорее всего, был одним из охранников, но с него уже успели стянуть доспехи, валявшиеся там же.
Нет, я не испытывал жалости к этим уродам, но отчего-то не хотелось мне тащить их в пещеру обманом. Но был ли у меня выбор? Или здесь останусь, кормом для местного зверья, или всё же попытаюсь вывернуться.
– Ты уже понял, – начал я, когда карета и банда остались позади, – что я не купец знатный, и не дворянин какой? Хочешь знать, где меч взял, да золото раздобыл?
– Не тяни, я ведь могу и передумать. Жадных виселица ждет, а мне и этого добра хватит. Ну?
– Тайник я нашёл, – заговорщически понизив голос, признался я, – добра там навалом. Золото, серебро, доспехов море. Место не простое, сразу признаюсь. Заколдованное оно. Попасть туда не просто, но я нашёл способ. Хотел потихоньку домой всё перетащить, да подвела нелегкая, на вас нарвался. Сам понимаешь, жить мне ещё не надоело, а мертвому и золото ни к чему. Сделку с тобой заключить хочу. Улавливаешь?
Глыба помолчал немного, снова осмотрел меня с ног до головы, на купца я вряд ли тянул, как и на боярина знатного. Однако же добра при мне немало. Уж не знаю, сколько по их меркам, но, судя по тому, как он сжимал мою сумку, не мало. А насчет того, что ему и этого добра хватит, это он пусть бабушке своей рассказывает. Знаю я таких. Он эту самую бабушку за ржавый медяк продаст.
– Ты мне тайник, я тебе жизнь?
– Именно.