– А этот тебе зачем?
Глыба кивнул назад, хотя за каретой всё равно ничего рассмотреть не удалось бы.
– Знаю я его, – соврал я, – он мне как-то жизнь спас. Пора бы вернуть долг.
– Ага, – кивнул здоровяк, – то-то я смотрю, узнал он тебя. Зыркалы чуть на лоб не повылазили.
– Ну, так что, идет?
– Сначала клад твой посмотрим, а там уже решим.
– Хорошо. Только это, – я не знал, что бы такое соврать, чтоб не тащить с собой ещё и бедолагу этого. Он немало натерпелся, а что в пещере будет? Загубит его демон, и ляжет это на мою совесть. – Давай ты парня отпустишь, а я к кладу провожу? У меня к тебе доверия нет, а так – хоть какая-то гарантия. Идёт?
Глыба набычился, приблизил ко мне свое лицо, снова обдав смрадом изо рта.
–А давай, я сейчас шкуру с него живьем снимать стану, пока не согласишься провести. Идёт?
Я испуганно сглотнул, представив себе эту картину. Он не оставлял мне выбора. Как бы вы поступили на моём месте? Не похоже, что он блефовал. У него на роже написано, что он так и сделает.
«Угораздило же вляпаться. Ладно, до пещеры дойдем, а там посмотрим. Один раз я уже выкрутился, придумаю и ещё что-нибудь».
– Ладно, твоя взяла. Проведу вас к тайнику, и там ты нас отпустишь. Дай слово!
– Клянусь!
Тут же отозвался здоровяк.
«Ага, как же, клянется он. Да я бы за твоё слово гвоздя ржавого не дал».
Глыба повел меня обратно. Картинка там кардинально изменилась. Трупы уже успели куда-то утащить, светловолосого воина тоже нигде не было видно. О недавнем нападении говорила только карета, да и той недолго осталось. Один из оборванцев тянул за собой отчаянно сопротивляющихся лошадей.
– Ну, чего встали? Пошли, кому сказал.
На нас он не обратил ровным счетом никакого внимания. Мы свернули с дороги, углубились в лес метров на триста и вышли к небольшой поляне. Остальная компания уже поджидала нас там.
Возле дерева в одну кучу было свалено всё барахло, которое они называли «добром». Здесь были пара сундуков, какие-то тряпки, но хуже всего смотрелись доспехи, снятые с убитого охранника. Его лук валялся здесь же, и все оставалось в темных потеках крови. Эти выродки не побрезговали даже этим, ну и кто они после этого? Нет, моя совесть определенно была чиста.
Другое дело светловолосый воин. Он стоял во весь рост, со связанными руками, и отчаянно отбивался от наседавших на него оборванцев. Трое бандитов зажали его с разных сторон, а прямо перед ним замер ухмыляющийся Косой. Я со злорадством заметил кровь из разбитой губы, что стекала на его подбородок. Видимо, он решил поиздеваться над пленным, да не тут-то было.
– Косой, я тебе что сказал? – зло зашипел на него Глыба, – Всё, отрыжка, ты меня достал.
– Глыба, так я чего? Мы же доспехи с него снять хотели, а он вон, драться полез.
Косой с досадой потрогал разбитую губу, и замахнулся дубиной, собираясь наказать несговорчивого пленного. Тот приготовился отразить удар, но Глыба оказался быстрей. В один прыжок он очутился за спиной Косого, в руке блеснул нож, а через секунду недоумок уже заваливался на землю. Дубина выпала из его рук, а из перерезанного горла толчками, фонтаном била кровь. Ещё минуту он отчаянно сопротивлялся смерти, пытался зажать рану руками, но вскоре затих. Все молча наблюдали за этой сценой и, судя по всему, горевать по убитому никто не собирался.
– Уберите отсюда эту падаль, – пнув ногой тело, с отвращением произнес главарь, и уставился на пленного, – Всё никак не угомонишься? Дружок твой спасти тебя хочет, убить не дал, а ты? Значит так, либо снимаешь доспехи, либо я и ему горло перережу. Выбирай.
Я с ужасом понял, что речь идет обо мне. Вся уверенность улетучилась в миг. А ну как не шутит? Представив себя на месте Косого, я с ужасом уставился на беловолосого воина. Сейчас всё решал он, и, видимо, решал не в мою пользу. Он гневно сверлил главаря взглядом, всем своим видом давая понять, что только и ждет шанса вцепиться ему в горло и рвать его зубами.
– Как скажешь. Значит и этот будет на твоей совести.
Глыба отвернулся и направился ко мне. Все слова вылетели из головы, я даже имя своё забыл. Здоровяк приблизился ко мне, замахнулся…
– Стой, – услышал я, наконец, голос пленного, – Не трогай его, я всё сделаю.
– Вот и правильно. Раньше бы так.
Воин посмотрел на меня, и опустил голову. Уж не знаю, что произошло там, на дороге, но, похоже, он винил во всем случившемся именно себя.
Дальше всё происходило довольно быстро. Ему развязали руки, стянули с него доспехи и всё то, что было под ними, оставив, в чем мать родила. Затем Глыба распорядился насчет одежды.
Один из бандитов убежал в лес, вернулся с тряпьем, видимо, снятым с одного из своих погибших товарищей. Воин всё так же безмолвно оделся, дал связать себе руки. К этому времени от дороги послышалась возня, это тот несчастный, что тянул лошадей в лес, наконец-то справился.