— Мне нужно мое лекарство! — заныла она.
— Нет, я больше не могу, — вздохнул я, лихорадочно вспоминая, содержится ли в клятве Гиппократа что-нибудь про необходимость держать себя в руках. — Прошу вас покинуть амбулаторию!
— Самозванец! — вдруг истошно завопила старушка. — Мошенник! Самодур! Не хотите мне мое лекарство дать! Вы просто грабите нас, душегубы! Всю страховку себе в карман кладете! Мошну свою набиваете! Дайте мне мое лекарство!
Я встал и, не доверяя собственному голосу, молча указал ей на дверь. Продолжая голосить, старуха направилась к выходу. Я сел за стол и обхватил голову руками. Про такое нам в больнице Святого Суизина не говорили.
Услышав чьи-то шаги, я устало произнес:
— Садитесь. Имя, возраст, профессия?
— Уилкинс. Двадцать один. Профсоюзный организатор. — Молодой человек в хорошо пригнанном синем костюме сидел передо мной, вертя в руках шляпу. — Вы очень огорчили мою матушку, доктор. Зря вы так.
— Если эта дама и впрямь ваша мать, то я буду вам очень признателен, если вы отведете ее домой.
— Согласно кодексу поведения работника здравоохранения, — заученно произнес он, глядя на потолок, — пациент, которому отказано в надлежащем лечении, имеет право подать соответствующий иск и в установленном порядке взыскать с провинившегося врача денежную компенсацию.
Тут уж я окончательно вышел из себя.
— Убирайтесь отсюда!
— Спокойно, док, не горячитесь, — продолжил наглец тем же тоном. — Лично против вас я ничего не имею и просто напоминаю вам положение из кодекса. Я неплохо его изучил, видите ли.
— Не сомневаюсь, — сухо сказал я. — Должно быть, именно этим вы зарабатываете на жизнь.
Профсоюзный организатор извлек из кармана зубочистку и принялся ковырять во рту.
— Полегче, док, — ответил он. — На вашем месте я был бы осторожнее в высказываниях. Ответственности за клевету еще никто не отменял. Я, между прочим, выиграл уже двенадцать исков против врачей. И ни одного не проиграл. Лишь на судебных издержках магистрат заработал при этом целую тысячу фунтов.
— Послушайте, мистер Уродкинс…
— Уилкинс.
— Мне плевать на то, как вас зовут и кто вы такой, но если вы сию минуту не уберетесь отсюда, я дам вам такого пинка, что…
— Грубость вам не поможет, док, — невозмутимо прервал меня этот мерзавец. — Я могу вчинить вам такой иск, что вы без штанов останетесь.
— В последний раз повторяю, Уткинс. — В моем голосе зазвенел металл. — Убирайтесь вон, пока я вас не вышвырнул.
— Не забудьте мою фамилию, док. Она произносится Ут… то есть Уилкинс. У-И-Л-К-И-Н-С. Вы еще обо мне услышите.
Глава 7
Когда я возвратился домой, Жасмина уже накрывала стол к ужину.
— Приветик, — весело прощебетала она. — Что-то вид у вас невеселый. Как у медведя с больной головой.
— Попадись мне сейчас хоть целая стая медведей с больными головами, я бы их в отбивную превратил! — прорычал я. — Жасмина, где доктор Хоккет?
— Доктор еще не вернулся. Его к викарию вызвали. — Она звонко расхохоталась. — А вы, между прочим, впервые назвали меня Жасминой.
Я плюхнулся в кресло и раскрыл энциклопедию.
— Напугали вас вчера, да? — спросила Жасмина. — За чаем. — Она хихикнула. — Вы ведь даже не подозревали, что я его жена, да?
— Да, миссис Хоккет, коль скоро вам это так любопытно, — не подозревал. И еще раз да — испугался. Даже сардинку свою не съел.
Она поставила на место последнюю тарелку.
— Я нисколько вас не виню, не подумайте. Даже сама порой не верю, что я жена доктора.
Я не ответил, а она приблизилась к моему креслу.
— Я очень скоро поняла, что он женился на мне лишь для того, чтобы не платить мне жалованье. Главным образом. Скупердяй, каких мало. Такой вам в пустыне песка не даст. А я так хотела обзавестись нормальной семьей!
— Моя разлюбезная миссис Хоккет…
— Зови меня Жасмина, птенчик.
— Я совершенно не горю желанием обсуждать вашу семейную жизнь. Вдобавок у меня выдалось на редкость тяжелое, даже, можно сказать, обескураживающее дежурство, и я хочу хоть немного отдохнуть. Хотя бы дух перевести.
— Послушай, птенчик, сделай мне одолжение, — промурлыкала она.
— Нет, — отрезал я.
— Да. Пожалуйста. — Она придвинулась вплотную ко мне. — Доктор ведь дал тебе ключ от аптечки, верно?