Автомобиль остановился перед величественным зданием на Итон-сквер. Выбираясь на тротуар, я спросил шофера:
— Послушайте, дружище, вы ведь, наверное, давно сюда доктора Поттер-Фиппса возите. Не знаете, случайно, чем он лечит этого аристократа?
Шофер пожал плечами:
— Извините, док. За углом тут живет еще один герцог, так у него геморрой и варикозные вены, это я точно знаю. Другого пэра хозяин от простатита пользует. Хотя нет, он эрл[9], я спутал…
Молоденькая горничная выпорхнула из дома и открыла мою дверцу.
— Я доктор, — тупо проблеял я, вдруг почувствовав себя разносчиком зелени.
— Сюда, пожалуйста, — прощебетала она.
Я прошествовал за ней, не чуя под собой ног от страха. Меня так и подмывало спросить горничную, не знает ли она, в чем состоит «обычная процедура»? И вдруг меня прошиб холодный пот: только сейчас меня осенило, что к этому пациенту следует обращаться строго подобающим образом. Хотя в свое время я тайком приобрел брошюрку «Титулы и формы обращения: справочник пользователя», именно этот раздел оказался для меня куда сложнее анатомии с физиологией. Я судорожно попытался вызвать в памяти нужную страницу, но, как и на экзаменах, когда я прекрасно помнил формулу ангидротдроксипрогестерона, но напрочь забывал симптомы пневмонии, моя память вновь отколола надо мной свинскую шутку: сколько я ни тужился, мне удавалось вспомнить только одно — жены младших сыновей эрлов получали право носить их титул, но зато не смели помещать соответствующие буквы на своих визитных карточках.
— Его светлость примет вас через минуту, — сказала горничная.
Его светлость? Ну конечно же! Как я мог забыть? Однако имел ли право я обращаться к нему: «Ваша светлость»? Или же так сейчас обращались лишь к архиепископу Кентерберийскому и Йоркскому?
Герцог Скай-и-Льюис оказался краснолицым толстячком с моржовыми усами. Он принял меня лежа на постели в шелковом халате канареечного цвета.
— Доброе утро, доктор, — приветливо поздоровался он. — Мне уже позвонили и предупредили, что старина Поттер-Фиппс не приедет. Жаль. Должно быть, больных сейчас много. Погода стоит совсем никудышная.
— Да, э-э, ваша… ваша… сэр.
— Присаживайтесь. Вы ведь не очень торопитесь, не правда ли? Поттер-Фиппс сказал, что вы в курсе моих болячек, но я все равно люблю побеседовать со своим лечащим доктором. Не хотелось бы, знаете ли, отдаваться в незнакомые руки. В этом есть нечто почти непристойное. Кстати, доктор, вы играете в гольф?
Минут десять мы с ним отчаянно спорили о том, как лучше выбивать мячик из ямы с песком, пока наконец герцог со вздохом не произнес:
— Что ж, доктор, наверное, нам пора уже приступить к процедуре.
— Да, разумеется, — закивал я, вставая и медленно потирая руки. — Все как всегда, верно?
— Да.
— А как, — закинул я удочку, — вы себя там чувствуете?
— Примерно так же.
— Понимаю.
Я с умным видом кивнул. Воцарилось молчание.
— Приступайте же, доктор, — сказал герцог, устраиваясь на постели с видом мученика, идущего на казнь. — Чем быстрее начнем, тем скорее закончим.
Что же, черт побери, от меня ожидалось? Сделать ему массаж? Прокачать евстахиевы трубы? Вставить катетер? Клистир? А может, загипнотизировать?
— Давайте же, доктор! — В голосе герцога прозвучало плохо скрытое нетерпение. — Поттер-Фиппс со мной голыми руками в минуту управляется.
Вконец отчаявшись, я пролепетал:
— Простите за вопрос, сэр, но…
— А, вам новые нужны? — прервал меня герцог. — Они вон в той коробочке на камине.
Преисполнившись надежды, я метнул рысий взгляд на камин, но увидел там только массивные бронзовые часы и какие-то статуэтки.
— Да, сэр, новые бы, конечно, не помешали…
— Определенно нужны новые, — пробурчал герцог, вертя в воздухе босыми ступнями.
И тут я наконец заметил… Господи, ведь от меня требовалось всего-навсего переклеить пластырь на его мозолях!
В конце процедуры герцог уточнил:
— Вы, по-видимому, рассчитываете на такой же сумасшедший гонорар, как и наш уважаемый Поттер-Фиппс?