— Мне, право, неловко, — сбивчиво залепетал я, — но, боюсь, произошло какое-то недоразумение. Доктор Фоттер-Пипс… то есть Поппер-Тикс… Словом, доктор сейчас отсутствует. Я его ассистент. Одну минутку, я проверю по книге записи на прием…
— Благодарю вас, — степенно произнес седовласый с легким поклоном. — Моя фамилия Бичем. Я решил, что проще будет заехать к вам самому, чем беспокоить доктора лишним вызовом на дом. — Он виновато улыбнулся. — К тому же это несколько экономичнее.
Я лихорадочно зашелестел страницами. Вот оно!
— Боюсь, сэр, вам назначено на следующую субботу!
— Ах, дьявол! Как неудачно. И ведь такая путаница не впервые со мной случается. А в следующую субботу я буду уже в Эдинбурге. — Он смерил меня придирчивым взглядом. — Послушайте, доктор, а не могли бы вы меня проконсультировать? Мне бы очень не хотелось откладывать…
— С удовольствием, — согласился я. — Давайте пройдем в смотровой кабинет.
— Вам, без сомнения, потребуется мой анамнез, — сказал он, усаживаясь. — Извольте. Возраст: шестьдесят один. Семейное положение: женат. Должность: член кабинета министров. В детстве переболел всем, чем положено. Вы за мной успеваете?
— Как вы сказали — «член кабинета министров»? — Даже для нашей весьма необычной практики передо мной была птица высокого полета.
— Да, я министр по вопросам строительства, — скромно пояснил он, словно сообщая о своих успехах в гольфе. И вдруг я припомнил, что всего неделю назад видел его фотографию в газетах: министр перерезал ленточку на торжественном открытии очередного моста. Человек с виду вполне приличный, однако я впервые имел дело с живым министром и не знал поэтому, как к нему правильно обращаться. Для подстраховки я решил приравнять его к герцогу.
— Конечно же, сэр, — кивнул я. — Извините… э-э… что сразу вас не узнал. Простите меня, пожалуйста. Теперь, если не возражаете… э-э… я задам вам несколько вопросов. Вы позволите?
Министр скрестил на груди руки.
— Разумеется, доктор. Делайте все, что находите нужным. Я целиком и полностью в вашем распоряжении. Не далее как вчера я поделился с министром здравоохранения своими соображениями по поводу того, что, на мой взгляд, нет смысла посещать врачей, если затем не следовать их рекомендациям, напрочь отринув собственное мнение о своем здоровье. Он же ответил, что мнение пациента о враче и то куда важнее. — Бичем улыбнулся. — Пошутил, конечно. У него вообще замечательное чувство юмора.
— Да, конечно. Итак, сэр, что вас беспокоит?
Беспокоили министра боли в позвоночнике. Указав на кушетку, на которой еще несколько минут валялся сам, я предложил ему раздеться.
— Совсем раздеться, доктор?
— Да, будьте любезны. Я хочу вас как следует осмотреть.
— Ваше слово для меня закон, доктор.
Он принялся аккуратно расстегивать пуговицы жилета, а я едва успел задернуть перед ним портьеру, как в дверь снова позвонили.
— Прошу прощения, — извинился я перед министром. — Я только узнаю и вернусь. Мигом.
— Конечно, доктор.
На крыльце стояла высокая, темноволосая и весьма привлекательная женщина в норковой пелерине. Увидев меня, она схватилась за горло и воскликнула:
— О Господи! Я погибаю! Боже, что мне делать?
Не найдя что сказать, я тупо пробормотал:
— Послушайте, успокойтесь, пожалуйста…
Но дама не стала слушать. Оттерев меня плечом, она протиснулась внутрь, устремилась в комнату для ожидания и навзрыд разрыдалась.
Я быстро закрыл дверь в смотровой кабинет, где раздевался министр по вопросам строительства.
— Если это в моих силах, мадам, я вам, безусловно, помогу, — сказал я. — Вы только постарайтесь хоть на минутку взять себя в руки…
— Пиф-Паф! — громко выкрикнула она. — Милый мой Пиф-Паф! Где он?
— Доктор Эразм Фот… Поттер-Фиппс взял сегодня выходной, — объяснил я. — Он уехал играть в гольф.
— Он там с женщиной! — всхлипнула она. — Джанет сказала мне, что он взял с собой эту стерву Хелен.
— Ну что вы, речь шла всего лишь о гольфе, — смущенно пробормотал я, вдруг осознав, что веду себя не как подобает врачу-профессионалу. За два месяца работы на Парк-лейн я приобрел куда больший опыт общения с трудными пациентами, чем за пять лет, проведенных в больнице Святого Суизина, где посетители относились к врачам с таким же благоговейным трепетом, как к полиции. И тем не менее влюбленные в Пиф-Пафа женщины оставались для меня непреодолимой проблемой.