- Дерек? Что ты делаешь? - Лив пришлось чуть согнуть колени, чтобы устоять в этом положении.
- Я обещал наказать тебя еще в прошлый раз. Сегодня ты сама напросилась. Неужели так сложно просто меня послушаться? - он подошел и грубо сжал рукой напряженную ягодицу. - Рассказывай.
- Что? - всхлипнула девушка и приготовилась к новой боли.
- Как прошел вечер? - неожиданно мягкие массирующие движения. Пальцы амона безошибочно нашли самую чувствительную точку, доставляя невероятное удовольствие. Лив даже расслабилась на секунду, подчиняясь растекающейся по телу неге. - Говори, Лив, - палец скользнул внутрь.
- Мы ужинали, - вдохнула и собрала все силы, чтобы выдохнуть. - Я приготовила мясо в соевом соусе и салат.
- Ты ему готовила. Я недоволен, но и не злюсь, - щипок за ягодицу. Лив вздрогнула, но тут же в нее вошел второй палец и боль перестала иметь значение. Только их движения внутри, медленные и сладкие. - Что было потом? Он прикасался к тебе, Лив?
- Да, - между стоном и ответом, откуда-то из глубины горла.
- Что да, Лив? Отвечай четче. Полным ответом, - пальцы безошибочно нашли чувствительную точку внутри, мягкие массирующие движения сводили с ума, она изогнулась, как мартовская кошка.
- Да, он ко мне прикасался. Руками.
- Только руками? - хмыкнул амон, продолжая пытку.
- Нет, губами. Он целовал меня.
Звонкий удар вывел из мягкой истомы. Ягодицу обожгло болью. Пальцы, дарящие удовольствие, исчезли.
- Сколько раз, Лив?
- Три, - выдохнула и напряглась, ожидая новой порции боли. Амон не заставил себя ждать. Еще два болезненных удара. Кожа горела, как безумная. Если так дальше пойдет, завтра на работе она не сможет сидеть.
- Что было дальше? - пальцы вернулись, расслабляя. Жгучее ощущение на ягодицах, как ни странно, возбуждало. Не в момент удара, а сразу после, когда кожа горит огнем, но боли уже нет. Лив заерзала, чувствуя, как вязкая жидкость скользит по бедру. - Только поцелуи?
- Нет, он снял с меня одежду, - Дерек шумно втянул воздух. Пальцы снова исчезли. Звякнула пряжка ремня.
- Пожалуйста, нет, - пискнула Оливия. Ремень упал на пол рядом с креслом.
- Тогда я пошел?
- Нет! - крик громче просьбы о помиловании.
- Так что мне делать, Лив? Уйти или остаться? Да или нет? - он не прикасался к ней, это была самая настоящая пытка. Ремень, лежащий у ног, больше не пугал. Одиночество приводило в ужас.
- Да, остаться, да, - все тело напряглось, предчувствуя боль. Её никогда не били, даже родители в детстве не поддерживали такое воспитание. Сейчас ей придется восполнить недостаток опыта.
- Ты сама попросила, Лив. Помни об этом, - ремень снова оказался в его руках. Легкими шлепками по бедрам он заставил развести их шире. Первый удар пришелся по уже раздраженным ягодицам. Лив жалобно пискнула, прогнула спину до боли в мышцах, вцепилась во второй подлокотник изо всех сил и попыталась свести ноги. За что получила короткий шлепок ладонью.
- Ты позволила ему касаться себя?
- Да. Везде. Он прикасался везде.
- Какого черта, Лив? Я же сказал тебе! Просил тебя! - удары, раз за разом. Кожа ягодиц горела огнем. Оливия кусала губы, пыталась прикусить даже обивку кресла, чтобы прекратить кричать. В доме жила прислуга, она это знала, хоть и походили эти люди больше на бесплотных теней, чем на живых существ. Край ремня то и дело попадал по разгоряченной промежности, терзая. Лив сама не заметила, как начала учащенно дышать, приближаясь, о ужас, к пику наслаждения. Снова исповедь. Снова удар. Ответ. Еще. Она терпела, пока возбуждение не приблизилось к своему пределу. Дерек тоже это почувствовал, отбросил ремень в сторону, коротко и сильно шлепнул ладонью между ног.
Оливию накрыло невероятной волной удовольствия. Болезненного, унизительного, но бесконечно сладкого. Колени подогнулись и, громко вскрикнув, она съехала с подлокотника на пол, как тряпочка или забытый плед.
Тело все еще дрожало, когда ее подхватили на руки и унесли в комнату. Слезы боли и унижения текли по щекам. Она хотела оттолкнуть Дерека, амона только что причинившего ей столько боли. Ударить его. Но вместо этого лишь теснее прижалась к груди, спасаясь от него в его же объятиях.
***
- Нил, болевой порок не снижает возбуждение. Временами даже увеличивает, - отчитался Дерек старому другу. Телефонная связь между мирами была, но работала с перебоями. Вечно что-то трещало, но расслышать можно.
- Черт, - выругался Нил на том конце провода и зашелестел какими-то бумагами или это снова чертовы помехи? - Я поищу, что это может означать. Вот только чует мое сердце...Ищи след Евы, Дерек.
Мужчина вздрогнул при упоминании имени матери.