Но это ее дом, а не мой.
— Можешь ответить мне на один вопрос?
— Конечно.
Дым скрывает часть ее лица.
— Почему бы тебе просто не собрать вещи и не уехать? Я бы уехала на твоем месте.
— Я уже сказала тебе. Я подписала договор аренды и намерена придерживаться его. Нелегко найти такую очаровательную и уютную комнату, как эта. Что касается всей этой истории с шампанским и…
Она останавливает меня:
— Я прекрасно знаю, как игристое и бокалы оказались здесь. Это Джек их принес, верно? Потому что он думал, что я ушла на весь вечер. Я не дура.
Удивительно, что она это признает.
— Тогда ты знаешь, что я не сделала ничего плохого. И нет причины уезжать.
— Мне, наоборот, кажется, что есть. Я бы не хотела жить в доме, где хозяин бросается наверх в первый же вечер, вооруженный бутылкой алкоголя и презервативом. Хотя нет, забудь про презерватив, он не настолько разумен.
Я ошеломлена тем, как хорошо она знает своего мужа. Но зачем она живет с таким мужчиной? Разве она не чувствует себя униженной?
— Я знаю свои права. Ты меня не выгонишь.
Марта встает, подходит к окну и выбрасывает сигарету. Когда она снова садится, то сразу же зажигает еще одну. Теперь руки у нее слегка дрожат.
— Ты спала с ним?
У меня падает челюсть от шока.
— Конечно… конечно нет.
Она разминает пальцы свободной руки.
— Я бы не стала винить тебя, если бы ты это сделала. Он отлично выглядит. И, честно говоря, у меня есть свои недостатки, но я не лицемерка. В свое время я и сама сбивалась с пути пару раз. Я не в том положении, чтобы критиковать кого-то за это.
— Я. Не. Спала. С. Ним.
Этот «женский» разговор слишком личный и очень неприятный. Интересно, к чему Марта клонит? Она явно пришла не обсуждать измены. Вся ее манера поведения указывает на это. Держу пари, Джек послал ее сюда что-то передать мне, но я не могу понять, что именно. Не может быть и речи о том, чтобы выгнать меня. Я уже ясно дала понять, что этого не произойдет.
Марта, кажется, погрузилась в свои мысли. И тут она говорит:
— Сколько тебе лет?
— Двадцать пять.
Она кивает:
— Мне сорок три, — делает паузу, а затем добавляет: — Ладно, сорок восемь.
«Ну конечно», — думаю я про себя. Ей определенно за пятьдесят.
— Знаешь, тяжело быть женой такого молодого человека, как Джек. Тебя путают с его матерью или думают, что твой муж — какой-то жиголо. Это совсем не легко.
Я не могу не вздрогнуть, вспоминая, что сама перепутала ее с его матерью.
— Могу себе представить.
Тут она перестает быть печальной и становится обиженной.
— Нет, не можешь. Ты даже близко не можешь себе представить. Знаешь, когда я была в твоем возрасте, мужчины бегали за мной как собаки. От меня требовалось только бросить им палку, а они бежали за ней, громко лая. И приносили мне палку в зубах, а потом садились на задние лапы и виляли хвостами, свесив языки. А теперь… — ее голос надламывается от уныния. — Теперь они смеются надо мной за моей спиной. Ты даже представить себе не можешь, что это значит.
Мне жаль ее… как я могу не пожалеть ее? Неудивительно, что она вкалывает химические препараты, чтобы вернуть себе молодость.
В комнате темнеет. Марта превращается в тень.
— Послушай меня, Лиза. Я не заставляю и не прошу тебя уйти, я умоляю тебя, — в ее голосе звучат панические нотки. — Собирай вещи и уезжай сегодня вечером. У меня есть пара сотен фунтов внизу в комоде; можешь взять их и переехать в отель, если хочешь. Джек — отличный парень, но иногда он может быть… — она поднимает взгляд наверх, как будто слова, которые она ищет, витают в воздухе. Потом снова смотрит мне в глаза, — немного упрямым, если все идет не так, как он хочет. Я не хочу, чтобы кто-то из вас чувствовал себя неловко в моем доме.
— Так это твой дом, а не его? — вставляю я.
Даже не видя того, как она покраснела, я понимаю, что у нее закипела кровь от моего вопроса. Она встает, и лицо у нее сводит судорогой от напряжения и ярости.
— Если ты намекаешь на то, что он со мной только ради моего дома и денег, то ты…
— Прости меня, Марта. Это было неуместно. Я просто благодарна, что у меня есть право на уголок твоего удивительного дома.