Скотт опустил глаза на свой стол и застенчиво произнес:
— Дори не волнует, если в полночь я отправляюсь в «Макдоналдс», лишь бы я принес ей биг-мак и жареную картошку. — И она расстилает скатерть для пикника, подумал он. Майк громко рассмеялся.
— Ты попробовал это! Ты действительно попробовал. Это замечательно, Скотт! Ты примерил недостатки моей жены к Дори, и это не сработало.
— Я не пытался ничего сделать. Я просто проснулся голодным и...
— Ты пытался запугать ее институтом брака. Ты пытался поймать ее на ее несовершенствах, но тебе это не удалось. — Веселье Майка утихло. — Женись на ней, Скотт. Ты обнаружишь ее маленькие несовершенства и будешь любить ее, несмотря на них. Приходи домой каждый вечер, и целуй ее в знак приветствия, и качай на коленях своего малыша, и пусть он знает, что у него есть папа, который любит его.
После того как Майк ушел, Скотт уставился на пустой дверной проем и почувствовал себя очень одиноким. Он попытался работать и автоматически включил компьютер, но не видел ничего, кроме лица Дори. Дори — настолько независимая, что она не просила его ни о чем, только бы он любил их ребенка. Дори — беременная, но не цепляющаяся за него и ничего не требующая. Дори — дающая, заботящаяся, любящая. Дори — жесткий и компетентный юрист, пекший ему булочки со свежей черникой. Дори, которая смело начала освобождать место для ребенка в своей жизни без малейшей жалобы или обиды. Дори, держащая на руках ребенка, который положил свою головку ей на плечо.
Как он мог быть так слеп? Дори исключала его из своей жизни, отгораживалась от него, но это происходило оттого, что она уважала его желания, освобождала от ответственности, которую он не мог принять на себя из-за своей слабости.
Скотту больше не хотелось, чтобы его ограждали от ответственности. Каждой клеточкой своего тела и ума он хотел стать неотъемлемой частью жизни Дори, их ребенка. Он провел слишком большую часть своей жизни изгоем, вечным аутсайдером в двух семьях, который не принадлежал ни отцу и его новой жене, ни матери и ее новому мужу. Его единокровные братья и сестра принадлежали своим семьям, но Скотта едва терпели, он был приемышем в обоих домах.
Сейчас его выбор явился ему так ясно, как если бы он был написан на чистом английском языке на мониторе. Он мог остаться аутсайдером или мог пойти к Дори и стать частью семьи. Его семьи. Их семьи — его, и Дори, и ребенка.
В мыслях он видел Дори такой, какой она была в субботу в середине ночи — сидящей на кровати в своей развевающейся белой ночной рубашке, с взлохмаченными волосами, поедающей жареную картошку. Или какой она была на Новый год, когда лежала рядом с ним на полу перед камином и глаза ее блестели в благоговейном возбуждении, когда она почувствовала, как шевельнулся их ребенок. Сейчас он понял ее возбуждение, переполняющую ее любовь к крошечной невинной жизни, которую он помог создать. Возможно, он не смог почувствовать это хрупкое проявление жизни на Новый год, потому что не был готов к этому. Сейчас все было по-другому.
Он выключил компьютер и встал, торопливо отодвинув ногой стул. Он направился к офису Майка и, остановившись в дверях, поймал его взгляд. — Мне нужно пораньше прийти в колледж, чтобы кое-что доделать, и меня не будет завтра, а возможно, и в четверг.
Майк понимающе кивнул. Именно понимающе, подумал Скотт. То, чего он был лишен в детстве, было компенсировано ему во взрослой жизни. Такой друг, как Майк, такая женщина, как Дори.
Скотт посмотрел на своего друга.
— Ты по-прежнему хочешь открыть отделение в Таллахасси, по поводу чего мы всегда шутили?
— Знаешь какого-нибудь надежного парня, который готов переехать в Таллахасси, чтобы возглавить его? — поинтересовался Майк.
— Это наша компания, — ответил Скотт. — Это должен быть один из нас.
Майк широко улыбнулся ему.
— Ты готов?
— Да, — ответил Скотт, улыбаясь в ответ, не боясь смело посмотреть в глаза друга. — Я готов.
Майк рассмеялся.
—Передай от меня привет Дори.
Глава пятнадцатая
Когда Скотт приехал в Таллахасси, Дори не было дома. Подавляя острое разочарование, Скотт принес свою сумку с одеждой и бритвенными принадлежностями в спальню. Если она не вернется домой к тому времени, как он приведет себя в порядок, он позвонит к ней в офис, чтобы узнать, не задержалась ли она на работе.