— Я не собираюсь ни с кем бороться. — Марго невинно улыбнулась. — Я лишь хочу, чтобы мой отец был в безопасности. А пока ты здесь, это невозможно. Я, видишь ли, тоже не очень уверена в тебе. Сегодня ты решил одно, а завтра решишь другое. Пока ты любишь меня, ты не опубликуешь свои материалы. Но ты встретишь другую, полюбишь ее и тогда пустишь их в ход. Вот я и хочу, чтобы тебя здесь не было. Уезжай завтра, а пленку отдай мне. Я ее уничтожу. Сама. Я люблю тебя и не причиню тебе вреда.
— Ты очень умело изображаешь библейскую Юдифь, — сказал он. — Но на твои уловки я не поддамся, и головы Олоферна тебе не видать. Я передам пленку твоему отцу после того, как узнаю, что подпольный бордель перестроен под что-нибудь более приемлемое для нужд города и что семье Востоковых ничто не грозит. Я записан к нему завтра на прием, где я все это ему выскажу. А вечером у меня самолет. Завтра я улечу и вернусь в редакцию, пусть даже рядовым сотрудником. Через месяц, если все будет, как условлено, я передам пленку мэру и больше не вспомню о вашем городе. Так что тебе в это дело вмешиваться не стоит. Я прекрасно понимаю, чего ты хочешь, как бы невинно ты ни улыбалась. Я не позволю тебе рисковать. И все завершу сам. Кстати, как дела у Полетаева?
— Он уехал, — сказала Марго. — Это единственное, что я могла для него сделать сейчас. Немного позже я вернусь к нему. Может быть, вернусь…
— И напрасно. Я не хотел бы, чтобы ты тратила на него свою жизнь. Я не верю в перерождение мерзавцев. Постарайся найти себе хорошего мужа. А я сделал для тебя все, что мог. — Он вышел из машины. — Я ведь все знал про него и добивался того, чтобы ты поняла сама, что его не любишь. А я… я никогда и не думал о тебе серьезно… в том смысле, чтобы жениться на тебе… Ты мне, конечно, нравилась…
— Кого бы ты ни изображал сейчас, твои слова противоречат друг другу. Я прекрасно знаю, что мы не можем жениться — ты оказался бы альфонсом и шантажистом. Хорошая была бы у нас семья! Прощай! — Марго захлопнула дверцу, собираясь уехать, но вдруг открыла ее и вышла из машины. — Пожалуйста, поцелуй меня на прощанье.
Игорь хотел было возразить, но посмотрел в ее глаза и прижал к себе. Марго первая оторвалась от его губ.
— Прощай, милый! — сказала она. — И, ради Бога, будь осторожен!
Игорь через силу улыбнулся.
— У меня есть пистолет. — Он похлопал себя по карману куртки.
Марго села в машину.
— Маргарита, подожди. — Он протянул руку к захлопнутой дверце, но Марго нажала на газ, и машина сорвалась с места. Несколько секунд Марго смотрела на своего любимого в зеркальце заднего обзора. Она видела его в последний раз и хотела запомнить навсегда. А потом она выехала на проспект. Как это несправедливо, ужасно несправедливо! Они любят друг друга и не могут быть вместе. Она ехала к единственному человеку, которому можно было все рассказать, — к дяде Гене.
Домой Марго вернулась поздно и, к своему удивлению, обнаружила, что в ее квартире горит свет. Она уже собиралась уйти, предположив, что это вернулся Артур, но тут из комнаты донеслись голоса родителей.
— Даша, мне и в голову не могло прийти, что за Марго действительно следят. Она позвонила мне среди ночи — я засиделся в кабинете, а ты уже спала. Она думала, что это я нанял охранника. А я только посмеялся и не придал ее словам значения. Ты думаешь, это кто-то из них?
— Не знаю, Слава, но ведь сейчас они угрожают расправиться именно с ней, если ты не возьмешь вину на себя. Кому еще, если не им, нужно было следить за нею? Только бы она была сейчас в безопасности!
Марго прислонилась к косяку и затихла. Подслушивать гадко и мерзко, но что она может поделать, если ее считают ребенком и не разговаривают с ней о происходящем. На ее вопросы и мама, и отец отвечают, что все в порядке. Один дядя Гена признал ее взрослой, и лишь из бесед с ним она узнает подробности. Сегодня дядя Гена сказал ей, что почти уверен в невиновности ее отца: когда он договаривался с мэром о передаче земельного участка институту для базы отдыха, мэр был очень занят и поставил подписи на недооформленных документах, ректор должен был сам довершить начатое. Но эти документы пропали. Вероятно, кто-то украл их и доделал по своему усмотрению, но тогда это и в голову прийти никому не могло. Между мэрией и институтом был подписан новый договор на участок для студенческого дома отдыха…
А разговор родителей между тем продолжался.
— Слава, ты выяснил, кому были выделены эти участки у реки? — спросила мама.