Мужчина (пытаясь выхватить у нее пистолет). Да пойми же ты, с другими женщинами у меня только секс, и все!
Антония (вырываясь). А со мной… даже секса нету!
Мужчина. С тобой другое дело… Я к тебе, с глубоким уважением…
Антония (прекратив сопротивляться). А-а, ну если с уважением!.. Ведь у мужчины с женщиной что главное? Уважение, да? Пошел ты в жопу!
Мужчина. О-о-о!
Антония (публике). В такие минуты я действительно становилась пошлой… Но это его пошлость, пошлость моего мужа заставляет меня срываться. Ну, разве можно столько времени не спать… со мной…
Мужчина. Неужели приятно все выставлять напоказ?
Антония. Ах, ему, видите ли, неприятно! (Публике.) Я сначала думала: ну, болен, ну, переутомился… (Собирается пройти по просцениуму перед окном.)
Муж ее останавливает.
Мужчина (испуганно). Осторожно! Полетишь с пятого этажа, тут же нет ничего под окном!
Антония. С ума сошел? Тут сцена…
Мужчина. Сцена кончается вот здесь.
Антония. Я играю роль, показываю людям свою жизнь – это одно. Но когда я перестаю играть, то и окна твоего больше нет. Где хочу, там и хожу. И не перебивай меня! Я с людьми разговариваю. (Публике.) Да, так вот, я боялась, он переутомился… И вдруг узнаю, что у него напряженная сексуальная жизнь. С другими женщинами, естественно. И когда в отчаянии я спрашивала (с убитым видом обращаясь к мужу): «Почему ты меня больше не хочешь? Почему ты не ложишься со мной?» (Публике.) Он уклонялся от ответа.
Мужчина. Кто, я уклонялся?
Антония. Ты, ты. (Публике.) Даже сваливал все на политику.
Мужчина (усаживается на подоконник, свесив ноги за окно). Я?
Антония (в испуге). Осторожно! Упадешь!
Мужчина. Я играю роль…
Антония. Нет уж, дудки! Ты – действительно на пятом этаже!
Муж слезает с подоконника.
(Публике.) …Сваливал все на политику… Представляете себе… Темная ночь… Мы в постели… «Почему ты меня не хочешь?» – «Пойми, дорогая, не могу… Волнуюсь… В стране развал. Инфляция…»
Мужчина. Ну и что? Инфляция – не моя выдумка, это – факт нашей жизни. Разве неправда, что после краха многих политических движений мы все почувствовали себя обманутыми, когда под ногами – пустота? А вокруг? Безответственность, цинизм!
Антония. Браво! Один разочаровался в политике и поэтому бросает семью, детей, ударяется в экологию, становится зеленым фанатиком. Другой бросает службу, открывает диетический ресторан. Третий бросает жену, открывает бардак… для собственного пользования! А виновата во всем политика!
Мужчина. Да, согласен, это глупая альтернатива. Я похож на коллекционера постельных похождений… Но, честное слово, с тобой все по-другому… (Приблизившись к жене, с большой любовью обнимает ее.) Ты единственная женщина, без которой я не могу обойтись… самая родная в целом свете… мой надежный приют… Ты у меня как мамочка!
Антония (с остервенелым воплем). Мамочка! Я так и знала! Мамочка! В звании меня повысил! Ну, спасибо! Жены – они вроде государственных бюрократов. Когда бюрократ больше не нужен, ему дают повышение, выбирают в президенты какой-нибудь дурацкой конторы. Так и я: «Почетная мамаша»! Нет, дорогой! Предпочитаю опуститься до уличной девки, которую швыряют на койку и вульгарно используют. А я тебе не теплая подстилка с мягкой титькой! Мамочка. Сам не соображаешь, как это пошло и оскорбительно! Я что, по-твоему, старая туфля, которую можно вышвырнуть в сортир? Мамочка!.. Да у меня будут любые мужики, каких я только захочу!
Муж ехидно ухмыляется.
И нечего тут ухмыляться с самоуверенным видом! Я докажу… Вот открою бордель прямо напротив твоей работы.
Муж снова ухмыляется.
Буду гулять по панели взад-вперед, с плакатом: «Продается чисто вымытая и надушенная жена инженера Мамбретти. Скидка профсоюзным членам».
Мужчина. Что-что, а это ты умеешь! Оплевать мои самые лучшие чувства, которыми я с тобой откровенно делюсь… Хочу быть искренним… поговорить… (Произнося все это, приближается к Антонии, берет ее за руку, пытается завладеть пистолетом.)