Раздались четыре коротких звонка в дверь. Oт счастья расплывшись в улыбке, Матильда подпрыгнула и бросилась к двери. «Мы кого-то ждем?» с недоумением спросил Сергей. «Внуков Магды, Курта и Гюнтера. Они соседи и друзья нашего дома,» объяснила на ходу Наталья Андреевна, направляясь в прихожую встречать новоприбывших. «На столе восемь приборов, а нас шестеро,» подтвердила Магда. «Вот теперь все в сборе.» Не выдержав, она пошла навстречу двум подросткам в клетчатых рубашках и коротких штанах, появившимся в столовой. Они были похожи друг на друга: оба среднего телосложения, но довольно крепкие, на русых головах нахлобучены тирольские шляпы, ноги обуты в поношенные кожаные ботинки, руки, локти и колени в свежих царапинах. К губам их прилипли легкие, кривые ухмылочки; войдя они внимательно осмотрели комнату острыми, цепкими взглядами. «Почему так поздно?» укоряла их Магда. «Вы должны были быть здесь два часа назад.» «Бабушка, нас в школе обязали слушать лекцию по денацификации. Был полный зал. Мы не могли уйти.» «Ну, хорошо. Познакомьтесь с Сергеем и Машей.» Мальчики вежливо представились. «Теперь мойте руки и марш за стол,» шутливо скомандовала Матильда. «Я вам сейчас разогрею суп.» «Что было в классе?» заботливо спросила Магда. «Все то же самое,» отмахнулся Гюнтер. «Утверждали, что блокада Берлина, разработанная по инициативе и заданию товарища Сталина, усмирила распоясовшиеся фашиствующие элементы в городе.» «Еще говорили, что убийство генерала Берзина в советском секторе Берлина — дело рук нацисткого подполья. Вервольф обвиняют во всем,» раздраженно тряхнул своей шевелюрой Курт. «Во взрывах складов советских боеприпасов, в поджогах комендатур, в нападениях на патрули оккупантов.» «Ешьте, герои,» в столовой появилась Матильда с кастрюлей горячего супа на подносе. Мальчики, схватив по куску пирога, ложками начали жадно хлебать горячую похлебку. Но ненадолго. Требовательный, властный звонок в дверь заставил всех замереть. Встревоженная Наталья Андреевна побежала в прихожую. Раздался скрип отворяемой двери, донесся чей-то возбужденный шепот и неясный стон хозяйки, дверь опять затворилась, наступила полная тишина. Все обратились в слух, пытаясь понять что происходит. Братья же словно окаменели и прекратили жевать, они застыли с помертвевшими лицами. Пошатываясь Наталья Андреевна вернулась в комнату. Лицо ее превратилось в маску отчаяния. Ноги не держали ее и она села на первый попавшийся стул. «Приходила г-жа Шнайдер,» произнесла она слабым голосом. «Она видела имена Курта, Гюнтера и Матильды в списке лиц подлежащих аресту. Они числятся в вервольфах.» Услышав это, Магда с мягким стуком скатилась на пол и ударилась головой.
Глава 3
Вскочив со своего места, Сергей поднял пожилую даму, перетащил ее через комнату и усадил в кресло; ее голова безжизненно свешивалась на бок. Маша хлопотала вокруг, брызгая воду ей на лицо, но Магда не приходила в чувство. Губы ее посинели и через полузакрытые веки проглядывали неподвижные зрачки. Другая дама ничем не могла им помочь по причине плохого своего состояния, она едва сидела на своем стуле. Матильда подошла к матери, сострадательно обняла ее и предложила стакан воды. «Как ты могла?» стенание вырвалось из ее груди. Тем временем мальчики смущенно и стараясь не шуметь, продолжали свой обед. «Что такое вервольфы? Почему все так расстроены?» спросила Маша, обмахивая полотенцем женщину, которая стала подавать признаки жизни. «Вервольф — это организация созданная Геббельсом в 1944 году,» отвечал Сергей, прощупывая пульс у своей матери. «Ее цель оказание сопротивления захватчикам. Плох тот народ, который мирится с оккупацией. Назывались партизаны по-разному. В России народные мстители наделали много бед тылам фашисткой армии, во Франции маки взрывали железнодорожные пути и стреляли в немецких офицеров, в Югославии в лесах против гитлеровцев сражались целые армии четников, в послевоенной Прибалтике и в Западной Украине лесные братья и бандеровцы борются против советских поработителей. Что же удивительного, что рядовые немцы поднялись против мародеров и насильников, терзающих их родину?» «Г-жа Шнайдер не ошиблась? Ты действительно вервольф?» обратилась Наталья Андреевна к своей дочери. Силы постепенно возвращались к ней, она сделала несколько глубоких вдохов и села поудобнее. «А что здесь такого?» ответили за Матильду братья. «Вот смотрите,» они отвернули воротники своих рубашек, где у каждого за обшлагом обнаружился значок гитлерюгенда — «Wolfsangel», символизировающий волчий крюк. «Мы никого не убивали и ничего не поджигали,» оправдывались братья. «Мы нарисовали красной краской наш знак на двух-трех витринах в центре города. Другие вервольфы поступают гораздо хуже. В Хинденбурге ночью они закидали гранатами школу, в которой спали советские бойцы. Здание загорелось и обрушилось. Погибло 60 солдат. Мы ничего подобного не делали. Нам нечего бояться.» «Кто-то вас видел, выследил и донес,» Магда неожиданно подала голос. Машины усилия оказали благотворный эффект, лицо старой женщины порозовело и держала теперь она голову прямо. Так в праздных разговорах, долгих раздумьях, бесконечных сомненьях и колебаньях прошел остаток дня, за ними последовали тягостный вечер и ночь. Решение — прятать ли детей? — так и не было принято. Магда давно отвезла своих внуков к их матери Фредерике, 35-и летней вдове, безутешно оплакивающей смерть своего мужа на Курской дуге, их дом был неподалеку; Наталья Андреевна, вся в слезах маялась с головной болью в спальне с зашторенными окнами; а Сергей собирался в дорогу — он торопился вернуться в Гослар, чтобы пройти процедуру оформления на производство и подыскать подходящее жилье. На семейном совете решили, что опасения их напрасны, тревоги необоснованны, страхи нерациональны и все, конечно, обойдется.