Уиллоус прислонился к огромному столу с дубовым шпоном. Набрав девять, а затем телефон местного прогноза погоды, он взял шариковую ручку, а револьвер положил на записную книжку Росса, лежавшую на столе. Телефон дважды прозвонил, раздался щелчок и пошла записанная на ленту информация.
Паркер заканчивала допрос Росса об идентификации жертв. Росс занервничал – почему их больше интересует погибший, а не убийца.
Задавая банкиру вопросы, Паркер ходила взад и вперед по комнате. Она уронила блокнот и наклонилась, чтобы его поднять.
Росс уставился на нее как завороженный.
Уиллоус быстро положил трубку, поставил телефон на место и повернул записную книжку к себе. Росс был очень занятым человеком, а его расписание весьма плотным, но лишь до четырех тридцати.
От четырех тридцати страница была пуста, время свободно.
Паркер подняла свой блокнот, расправила юбку. Уиллоус поблагодарил Росса за телефон. Росс с креслом повернулся к нему:
– Вы дозвонились?
– Когда идет дождь, они обычно не ошибаются, – ответил Уиллоус. Паркер улыбнулась.
– Ваша секретарь сказала мне, что у вас весьма занятый день, мистер Росс.
– Ничего удивительного.
– …Но что вы специально сказали ей, чтобы она не назначала встреч с четырех тридцати до конца дня.
Росс среагировал на блеф Уиллоуса, он заметно смешался, когда же взял себя в руки, спросил:
– И что же вы предполагаете?
Уиллоус, не отвечая, безразлично смотрел на него.
– По возможности я часто оставляю в конце дня свободное время. Это дает мне возможность подбить итоги, что-то закончить, позвонить по срочным делам, принять решения. Уверен, вы меня понимаете. – Росс обращался к Бредли.
– Разумеется, – ответил он.
Уиллоус посмотрел на часы.
– Кто-нибудь из ваших сотрудников сегодня отсутствовал?
На столе у Росса затарахтел телефон. Красный свет то гас, то вспыхивал.
– Нет, все были на работе, – сказал он. Телефон продолжал звонить. Он взял трубку, взглянул на Уиллоуса: – Да, пожалуйста, – и передал ему трубку.
Уиллоус с минуту слушал, сказал:
– Прямо сейчас, – и положил трубку.
– Послушайте, – сказал Росс, – могу я сейчас пойти домой? В шестичасовых новостях было сообщение. Моя дочь знает о перестрелке и безумно беспокоится.
Уиллоус взглянул на Бредли, тот смотрел в сторону. Джек спросил домашний адрес Росса и, записав, повторил его вслух.
– Какой приятный район, – сказала Паркер.
Росс подумал, как-то неохотно согласился и – гораздо охотнее – ретировался.
Отложив перо, Уиллоус обратился к Бредли:
– Вы знаете, как он удрал?
– Виртуозно, – сказал Бредли.
– Правильно. Вам что-нибудь говорит имя Макс Циммерман?
Бредли отрицательно покачал головой.
– Макс отвез его, – сказал Уиллоус.
Паркер прислушивалась к стаккато своих каблучков по мраморному полу в пятнах крови и следах от пуль. Она сломала шаг и начала проделывать танцевальные па, которым ее обучали в детстве, она давно забыла их, но ноги, оказывается, помнили. Акустика была прекрасной, и звук ее каблучков раздавался резко и четко.
Сержант отделения дорожного движения послал новичка в лавку деликатесов, чтобы купить Максу горячего клубничного чая и пару рулетов с плавленым сыром. Макс поел и, развалившись на заднем сиденье бело-голубого полицейского автомобиля, наблюдал, как менты со всех сторон обнюхивают его автомобиль; одновременно он пытался сообразить, каким образом выжать из городской казны потери в доходах.
Его такси обратилось в призрак с помощью специальной пудры для получения отпечатков пальцев, которая сплошь покрывала автомобиль. Когда он понял, в чем дело, он подошел и сказал им, что тот парень дотрагивался только до ручки задней дверцы и больше ни до чего. Они будто и не слышали. Естественно. Он крутил баранку всю свою сознательную жизнь и давно привык, что к нему относились так, словно на лестнице эволюции он стоял на несколько ступенек ниже, чем медуза.
Но сегодня ему пожимали руки два мента: великолепная молодая женщина по имени Клер и парень Джек, у которого приятная улыбка и крепкая, но не очень сильная рука. На взгляд Макса, Джек был явно недокормлен и переутомлен. Женщина, казалось, хорошо подходила к партнеру, хотя Макс подумал, что он староват, особенно это заметно вот тут, у глаз.
Макс ожидал, что менты подойдут к нему, как грабители, и начнут кричать о парне, который сунул ему в нос пистолет и лишил его платы в три доллара. Вместо этого они внимательно спрашивали, хорошо ли он себя чувствует, оказана ли ему медицинская помощь, покушал ли он…
Приятно.