– Тогда начнем.
Киркпатрик надел маску и постучал по микрофону, который был укреплен над столом для вскрытий. Он отметил время и дату и осторожно потянул на себя бледно-голубую простыню. Складывая простыню, он сказал:
– Перед нами мужчина, очевидно, латиноамериканского происхождения, номер девять дробь семь. Все, что я могу о нем сказать, так это, что он не Элвис. – Киркпатрик улыбнулся Клер. – Вы знаете, почему мне известно, что это не Элвис?
– Нет. Почему?
– Потому что он мертв.
Киркпатрик замерил тело, взвесил его. Он немного опустил микрофон, прокашлялся и сказал:
– Я приступаю и делаю первый разрез.
Это было предупреждение, формальное заявление о намерении. Глаза Кристи над маской были радостные, озорные, ясные. Лезвие скальпеля на какое-то мгновенье замерло, затем опустилось и погрузилось в тело.
У Паркер пересохло во рту. Она взглянула на Уиллоуса, на Киркпатрика, на распростертое тело. Они были звездами еще одного немого кино.
Глава 7
Телефон был из прозрачного материала с голубыми и розовыми светящимися полосками и хорошо вписывался в стиль квартиры Хилари. Она купила его на базарчике неподалеку от Беллингхема и провезла через границу в багажнике автомобиля. Телефон стоил недешево – сорок девять долларов пятьдесят центов в американских деньгах. Чек она выбросила – продавец предупредил ее, что за границей гарантия не сохраняется.
Она сняла трубку, телефон молчал. У нее екнуло сердце. Так она и знала! Швырнув телефоном в Грега, она разбила сложную телефонную начинку, и тут же она вспомнила, что этот придурок выдрал из стены проводку.
Точно такой же телефон стоял в спальне, но ей было страшно туда идти – она боялась увидеть там что-то ужасное.
Ренди наконец открыл глаза. Он схватился за кофейный столик и чуть не опрокинул поднос.
– Бедный мой, – сказала Хилари. Она, казалось, очень расстроилась.
– Кончай звонить. Мне это надоело.
– Извини.
Ренди попытался выпрямиться. Все болело, но переломов, очевидно, не было.
– Кому ты звонила?
– В полицию, но вот телефон…
Ренди с трудом встал, плохо сгибались ноги, на голове он нащупал шишку величиной с орех. На накидке Хилари цвета слоновой кости было несколько темных пятен. Скорее всего ей придется выбросить эту накидку.
– Сколько времени я был в отключке?
– Ты ничего не пропустил, если именно это тебя волнует.
Хромая, Ренди прошел в спальню. Новенькие серебряные запонки исчезли. «Полароид» валялся среди осколков зеркала, разбитый всмятку. Новый костюм, слава Богу, висел на месте, но в бумажнике не оказалось кредитных карточек и двухсот пятидесяти баксов, которые он сегодня утром снял с текущего счета.
– Сукин сын!
Ренди так саданул дверцей шкафа, что закачались вешалки. Подбоченясь, Хилари встала в дверях спальни и сказала:
– Не отправиться ли тебе со своими истериками куда-нибудь в другое место?
– Шесть месяцев – это срок, и я вовсе не надеялся, что ты так долго способна хранить верность, но этот парень…
– Он не так уж и плох, и все бы обошлось, если бы ты дал ему поискать портфель.
– А на сегодня ты ему назначила свидание, да?
– Ты же знаешь, сколько я сегодня пережила, могла ли я думать о свиданиях.
– Где ты с ним познакомилась?
– Какая разница? Мне надоели твои вопросы.
– Он забрал снимки. Как ты думаешь, что он будет с ними делать?
– Порвет и спустил с туалет.
– А может, продаст их в журнал.
– Не думаю. Он очень славный парень, Ренди. Теплый, любящий, мягкий.
– Где он работает?
– Он актер, ты забыл?
Ренди поднял осколок фотоаппарата, согнул его пальцами, потом отпустил, и он, пролетев через всю комнату, упал за кроватью.
– Да, он сказал так. А где он выступает?
– Сейчас репетирует.
– А что за пьеса?
– Я не помню.
– Он когда-нибудь упоминал ее?
– Я не помню.
– Где он живет?
– Не знаю.
– Дерьмо собачье.
– Это правда.
Ренди выложил пять кусков плюс налог за обручальное кольцо с условием выплаты по триста пятьдесят баксов в месяц. А возвращать кольцо – дело сложное.
Он посмотрел на возлюбленную и спросил:
– Вы всегда встречались здесь? В твоей квартире?
– Я и видела-то его всего один или два раза. Не знаю, как он вошел, должно быть, украл ключ. Господи, ты так говоришь, будто он для меня что-то значит!
– Какой у него номер телефона?
– Я тебе его не дам, Ренди. Просто забудь об этом, хорошо?
– «Полароид» и запонки, пленка, наличность, которую он украл из бумажника, – все вместе составляет около пятисот баксов. И еще кредитные карточки! Проклятие.