Сколько бы она ни платила за свои духи, они стоили в два раза больше. Между ними пробежала искра, и они оба почувствовали ее, что-то происходило в этих живых глазах с золотистыми искорками – она была так близко от него, что он мог ее поцеловать, и она знала это. Ее губы ждали. Возможно ли или это ему только казалось?
Грег приподнялся на подушках, и теперь их колени снова касались друг друга, совсем слегка. По всему телу у него побежали мурашки, и в то же время он мучительно потел. Внезапно он сгреб пистолет, смел несколько крошек печенья и бросил их в кофейную чашку. Глаза Саманты захлопали, снова возвращаясь в фокус. Она казалась сбитой с толку, удивленной.
– Вам надо уходить?
– Я должен вернуться в офис.
Она взглянула на него очень прямо и спросила, совершенно открыто:
– Я еще увижусь с вами?
– Возможно.
– У вас есть визитная карточка?
Грег открыл партмоне Гарсия Лорки, заглянул и резко захлопнул его.
– Прошу прощения, они кончились.
Она поправила прядь волос.
– К тому же я редко бываю в офисе.
Теперь она смотрела на него взглядом, которым на него уже смотрели много раз: кипящая смесь из боли, грусти и замешательства с крохотным выражением гордости и гнева. Он узнал этот взгляд и решил воспользоваться случаем.
– Я, разумеется, не вправе это делать, – сказал он, – но если я дам свой домашний телефон, это поможет?
– К черту правила отдела.
Они оба были взволнованы. Она криво улыбнулась ему. У Грега не оказалось ни записной книжки, ни авторучки. Саманта исчезла в другой половине дома, он слышал, как открываются и закрываются ящики, и вот она вернулась, протягивает ему душистый блокнот с изображением ягнят, прыгающих через ограду, и массивную авторучку с золотым пером. Вместо своего мелкого, угловатого Грег научился писать размашисто-округлым почерком. Он написал номер на листке блокнота, приписав внизу «Тод», потом, завинтив крышкой солидное золотое перо, возвратил блокнот, а ручку незаметно положил в карман рубашки. Автоматический жест, вряд ли преднамеренный. Она складывала листок бумаги еще и еще, пока он не превратился в маленький листочек и поместился в ее ладони.
– А, еще одно! – сказал он, словно это только что пришло ему в голову.
Она ждала, глядя на него снизу вверх, готовая ко всему.
– В это дело вовлечены отделы мошенничества, грабежей, убийства, – пояснил Грег, – как раз сейчас идет несколько разборок. Я не люблю никому наступать на ноги…
– И вы бы не хотели, чтобы я упоминала, что вы заскочили к нам?
Грег потер подбородок.
– По крайней мере в течение некоторого времени.
– А как насчет папы?
– Думаю, это зависит от нас.
Она дотронулась до его руки.
– У папы всегда всякие секреты, а у меня – нет.
И она, как заговорщик, быстро и крепко пожала ему руку, давая понять, что отпускает его. Грег сказал:
– Ух!
И возвратил ей авторучку.
Она проводила его до двери и стояла там, пока он не дошел до ворот. В автомобиле, потянувшись рукой за привязным ремнем, он взглянул через улицу и уловил у окна ее силуэт, такой одинокий в этом огромном доме, похожем на тюрьму.
Глава 10
Уиллоус работал до полуночи и подъехал к дому в начале первого при полной луне. Почту бросили в щель двери с такой силой, что она разлетелась по всему холлу. Ничего интересного, кроме неожиданного письма от дочери. В нем был рисунок – вид из окна ее спальни и три страницы, исписанные детским почерком. В доме было очень холодно. Он включил обогреватель и пошел на кухню, налил немного виски на кубики льда и, с письмом и стаканом вернувшись в гостиную, устроился за столом, чтобы прочитать о новом учителе Энни, ее товарищах, погоде в Торонто и о том, как сильно она без него скучает. Он перечитал письмо и положил в конверт.
День был очень длинный. Он не ел с самого ленча, но есть не хотелось. Он приготовил себе еще стаканчик, вернулся в свою берлогу и включил телевизор. Последние известия о состоянии озонового слоя были неутешительны. Он уменьшил звук до еле слышного, растянулся на кушетке и погрузился в глубокий сон без сновидений.
Его разбудил телефон, когда было уже достаточно светло, чтобы различить на часах стрелки. Было одиннадцать минут восьмого. Потянувшись и ощутив боль в коленях, он вскочил и схватил трубку.
– Джек?
Голос Паркер был бодр и свеж, словно на ногах она уже давным-давно.
– Ты можешь прибыть в «Седжвик»?
– Смотря по обстоятельствам.
– Номер восемнадцать семьдесят четыре. А это на последнем этаже, стоимость – пятьсот за ночь.
– Я тронут, но как ты можешь позволить себе такую роскошь? – Уиллоус почти совсем проснулся.