Воровка резко остановилась и прижалась к стене. У следующей двери стоял охранник. А если какую-то дверь охраняют даже посреди ночи, то наверняка за ней спрятано что-то ценное. Элин замерла, охранник не заметил её фигуру, сливающуюся с тенями.
Она быстро перебирала варианты, но пройти мимо незамеченной не было никаких шансов. Кинжал с тихим шелестом вышел из ножен, Элин взвесила клинок на ладони. Воронёная сталь в темноте не блестит, охранник не успеет увернуться.
Кинжал пролетел несколько метров и с противным хлюпаньем вонзился в незащищённую шею, девушка одним рывком подбежала к умирающему и подхватила его прежде, чем он упал. От охранника пахло чесноком, запах смешался с железным запахом крови. Элин не любила убивать, но сегодня выбора не было.
Девушка оттащила мертвеца в тёмный угол, стараясь не измазаться в крови, забрала кинжал и подошла к широкой дубовой двери. Тяжёлые чёрные доски, массивный замок, неразборные петли, всё словно кричало о том, что за дверью хранятся сокровища. Воровка предвкушала блеск золотых монет, перебирая отмычки.
Дверь, как ни странно, оказалась не заперта. Внутри царила тьма, но как только Элин ступила на порог, факелы, висящие вдоль стен, зажглись сами по себе.
Кабинет главы дома Ллеран оказался меньше, чем представляла себе девушка. Погасший камин, книжные полки, кресло-качалка, густой ковёр на полу, стол, заваленный письмами, шкафы. Элин хищно улыбнулась.
Воровка двигалась по окружности, сгребая в карманы и сумки все ценности, что удавалось найти. Золотые запонки, монеты, кольца, цепочки, свитки и письма, печати и образцы подписей, столовые приборы и даже подсвечники. Всё, что можно было продать.
Высокий шкаф из красного дерева, что стоял напротив двери, оказался заперт. Элин заглянула в замочную скважину, но ничего не увидела. Чутьё тянуло её к этому шкафу, и девушка вздохнула, ковыряясь отмычкой в замке. Она уже набрала достаточно, чтоб жить несколько месяцев, ни в чём себе не отказывая. Но игнорировать проклятое чутьё она не могла, она знала, что ему всегда нужно доверять.
Замок сухо щёлкнул, дверцы бесшумно открылись, но шкаф оказался пуст.
- Что за... - пробормотала девушка.
Элин постучала костяшками пальцев по задней стенке в поисках тайника. Шкаф осветился изнутри лиловым огнём, по стенкам шкафа побежало переливчатое сияние, словно колдовской огонь проходил через цветную призму. Девушка прикоснулась к потайной стенке, пальцы в чёрных перчатках прошли сквозь лиловое пламя, которое не обжигало и не дымило. Только где-то под сердцем поселилось странное чувство иллюзорности, будто она спит и не может проснуться.
- Портал? - прошептала воровка себе под нос.
Иногда клирики устанавливали стабильные порталы в домах богатых господ. В сокровищницы, в другие города, в башню Владыки. Немногие семьи могли себе позволить такое, и немногие мастера могли такой портал изготовить.
Элин на всякий случай задержала дыхание и шагнула в лиловое пламя портала.
Длинный коридор осветился факелами, что зажигались сами по себе, чувствуя чьё-то присутствие. В лицо подул спертый воздух подземелья, Элин обернулась - портал стоял на месте. У девушки появилось ощущение, словно она шагает в пасть горного льва.
Коридор несколько раз поворачивал, но ответвлений или дверей не было. С каждым шагом Элин двигалась всё тише и тише, страх почти взял над ней верх, но чутьё тянуло её вперёд. Стало трудно дышать, по спине побежал липкий холодок. Коридор окончился аркой, за которой виднелся тусклый красный свет.
Девушка остановилась у арки и заглянула внутрь. В большом круглом зале спиной к ней стоял мужчина в чёрной хламиде, перед ним был начерчен колдовской круг, сверкающий белыми иероглифами, а внутри круга горел костёр.
Из костра вырывались всполохи багрового пламени, формой напоминая когтистые лапы, цепляющиеся за поверхность.
- Баратос! Агарес! Иа! - завопил человек, и девушка вздрогнула от неожиданности.
Красное пламя вскинулось до самого потолка, пытаясь вырваться за пределы колдовского круга. Раздался оглушительный треск, но круг выдержал.
- Баратос! Агарес! Иа! - повторил малефик, видимо, призывая обитателей другого мира к себе в служение.
Воздух наполнился запахом тухлых яиц, а костёр превратился в ревущий столб огня, в котором виднелись лица и руки, танцующие в безумном круговороте.
- Баратос! Агарес! Иа! - во всю мощь закричал человек.
Элин почувствовала, как по губам течёт что-то солёное. Кровь хлынула из носа, девушка запрокинула голову, пытаясь перчаткой зажать ноздри.
Круговорот пламени остановился, и тысячи безумных лиц уставились в одну точку. Элин буквально кожей ощутила взгляд, прожигающий её насквозь. Малефик обернулся и закричал что-то, но девушка со всех ног бежала обратно к порталу, наплевав на скрытность. Ощущение чьего-то пристального внимания не покидало ни на минуту.
Глава 5.
Колокол звенел так, что все внутренности переворачивались. По каждому закоулку академии разносился тяжёлый гул, поднимая монахов с кроватей и отвлекая от молитв.
Коррин соскочил с постели, отбросив тонкое одеяло в угол, быстро оделся и выглянул в коридор. Все, абсолютно все монахи, выходили из келий, вооружались и спускались во двор. Юноша мельком взглянул в окно и последовал за ними. За окном висела красная, словно сырная корка, луна.
Во дворе клирики быстро строились ровными колоннами, каждый из них держал в левой руке факел, сияющий ярко-зеленым пламенем Владыки. Коррин занял своё место в конце строя, проверил, как выходит из ножен верный клинок. По жилам разливалась магическая сила, которой Владыка щедро делился в такие моменты. Где-то в городе обнаружили колдуна.
Юноша взглянул на факел, пульсирующий в хаотическом вальсе, огонь бесновался, словно чувствуя, что где-то там, среди городских стен, всё ещё дышит богомерзкий малефик, недостойный существования, презревший заветы Владыки.
- Брат, слышал чего-нибудь? - спросил Шеймус, другой неофит, одногодок Коррина. Брат Шеймус слыл образцом добродетели и каждую ночь проводил в молитвах, страстно желая получить печать и стать полноправным клириком.
- Нет, ничего, - ответил Коррин. - Тоже в первый раз?
Шеймус кивнул.
- Наконец-то настоящая работа, - улыбнулся он, однако улыбка получилась натянутой.
Ворота академии бесшумно открылись, клирики ровной колонной отправились в город. Издалека чёрные мантии сливались в одно большое пятно, факелы мерцали зелёным светом, и от этого казалось, что по улице движется кусок звёздного неба.
Поздней ночью улицы пустовали, только редкие стражники почтительно отходили в сторону, пропуская монахов вперёд, и бродячие кошки опасливо глядели с крыш, сверкая глазами.