– Буду продолжать, пока не согласишься, – он касается губами моей шеи.
Тяжко выдыхаю, и освобождаю грудь из плена длинных пальцев.
– Ладно, – усмехаюсь я.
Мы едем в тишине в его машине. Даже не касаемся друг друга. Отдых не пошел мне на помощь и после рабочего дня, я устала так, будто разгружала вагоны. В какой-то момент я дремлю, а просыпаюсь в объятьях Зимнева. Моя голова лежит на его плече. Мы подъезжаем в его квартиру, что находится в центре города.
– У меня сменной одежды нет, – вспоминаю.
– Ничего страшного, – отзывается Вадим. – У меня есть для тебя подарок.
Я киваю. Подарок? Сколько можно тех подарков? Я же до конца жизни за них не рассчитаюсь.
Вадим открывает мне дверь и помогает выйти. Меня шатает от усталости, но мужчина придерживает за талию. Мы молча едем в лифте на его последний этаж, молча заходим в квартиру. И как только мужчина помогает снять верхнюю одежду, режим актив тут же включается.
Мы набрасываемся друг на друга будто изголодавшиеся. Каждый поцелуй, каждое касание настолько острые, что кажется сильнее не бывает. Как бы я не кичилась, но тоже соскучилась. Как самая последняя ванилька, которой не имею право быть с ним. Но уже пришита к нему всеми нитками, которые только он может оторвать.
Вадим резко входит в меня, полностью заполняя. Без подготовки, без прелюдий. Именно так, как я хотела. Стону под его ласками, насаживаясь на его член. Мужчина держит меня за бедра, прислонив спиной к стене. Точно синяки останутся. Разрядка настигает нас одновременно.
Затуманенным взглядом смотрю на него, на его вспотевшее лицо. На любимое лицо и вижу в его глазах нечто такое. Странное, не знакомое. Он ведет рукой по моей щеке, а мне вновь становится тепло. Наши тела жарки. И вновь возбуждающийся член внутри меня. Я обнимаю его за плечи, ощущая, как слезы текут по щекам. Это от оргазма.
Но просто так все навалилось. Еще и сестра со своими нравоучениями. Какое ей дело с кем я и где я? Она же ко мне и папе так за неделю и не приехала. Конечно, Егорка же маленький, а ей дома надо сидеть. И так ей ползарплаты отдала на питание. Но она права насчет моих отношений.
Меня бережно укладывают на кровать. Зеленые глаза с тяжелым взглядом, вновь цепляются с моими в продолжительных гляделках. Я отвожу взгляд.
– Я в ванну, – отталкиваю Вадима и тот ложится рядом на кровать.
Уже там опираюсь на раковину, глядя на себя. Похудела, мешки под глазами, темные волосы спутались. Косметика и вовсе потекла по лицу. Я умылась и сходила в душ.
Нет, все я устала. Больше не могу.
Ага, только Вадим не отпустит. Он же домой зовет, то ему надо и ночью и с утра минет. Все по полной. И что греха таить – мне так нравится. Нравится он, люблю его, поэтому все еще здесь.
Нет, мне не стыдно за свою семью, но в реальности это огромная проблема для отношений. Все парни, с которыми я встречалась или начинала встречаться сливались лишь на первом приходе ко мне домой. А те, кто оставались подольше в какой-то момент тоже не выдерживали. Только я сидела и ревела по ночам в подушку.
Так будет всегда, с кем бы я не начала встречаться. Можно только радоваться такому траху с боссом. Угу, уже полгода как у нас такие отношения.
Я шатающейся походкой выхожу из ванной. Вадима нет. Я поднимаю трусики и надеваю их. Только тянусь за лифчиком.
– И что ты надумала? – полуголый Вадим с обернутым полотенцем вокруг бедер стоит на пороге.
Наверное, сходил в другую ванну.
– Домой поеду, – устало отвечаю, садясь на край кровати. Обнимаю себя за плечи, отводя глаза на тумбочку у кровати. Ни пылинки на темно-коричневой поверхности.
– Соня, нет смысла спешить.
Ему страшно порой отказывать. Есть такое ощущение, что если ляпнуть что-то не то, то тут же выгонят. И не только из квартиры, но и с работы. Перегибать с ним нельзя. Но хочется сделать какую-то фигню. Просто назло. Он предупреждал, чтоб не думала с ним играть или отказывать.
– Ну, а что? К чему это все? Я безумно тебе благодарна за все, но я так не могу. Все наши отношения…
– Соня, успокойся.
– Иначе что? Опять со мной расстанешься? – подскакиваю. – Надоело. Я не могу быть куклой. Я чувствую, понимаешь? Вот тут в груди.
Бью ладонью в место, где сердце, но его взгляд такой твердый, непроницаемый.
– А все, что остается делать, так сдерживать себя. Но так же нельзя. Если ты в отношениях. В любых, – я выставляю руку, хотя Зимнев и не думает спорить со мной. – Все равно есть эмоции, есть чувства. Мне же остается только делать так.