Так, Соня, Вадим не тот человек, который будет звать тебя на вечер к себе, а сам будет с другими. Это как минимум странно. В конце концов, у него просто деловая встреча.
Я вздрагиваю, когда раздается звонок в дверь. Тут же несусь в прихожую. Слышится скрежет ключей, царапающих замок.
Смотрю в глазок. Зимнев. Слегка шатаясь, он пытается попасть домой. Напился что ли? Не похоже на него. Вспоминаю сегодняшний день, как он отсаживался от меня подальше, как шмыгал носом. Открываю дверь, пока он не упал на пороге.
Ну вот. Как я и догадывалась. Вадим смотрит на меня больными глазами. На лице загадочная улыбка.
– Соня, я же говорил тебе ложиться спать.
– Уснешь тут, – ворчу, впуская его в квартиру.
Зимнев расстегивает пальто, едва справляясь с пуговицами. Я беру его одежду и вешаю на крючок.
– Зря я тебя сегодня позвал, – бормочет он.
Нет, перегаром не пахнет. Я касаюсь его лба. Кожа горит, будто костер.
– Ничего, – успокаиваю и помогаю ему снять ботинки. – В таком состоянии лучше не оставаться одному. Так, ты иди, мой руки и переодевайся. Ложись в постель, а я сейчас заварю чаю. Градусник дома есть?
– Давай, лучше ты со мной в постель, – хрипло отзывается он.
– Вадим, – я скрещиваю руки на груди.
– Ладно, – Зимнев поднимает руки в защитном жесте и топает в гостиную. – Вот так дал тебе отдых на вечер, а сам заболел.
Так он специально не взял меня на встречу, чтобы я отдохнула?
Завариваю чай. Ищу жаропонижающее, но в аптечке Зимнева лежит только куча бинтов, пластырей, просроченный анальгин и зеленка. Ничего, что могло бы сбить температуру. Ладно, если что, я могу сбегать в аптеку.
Иду в спальню, аккуратно неся чашку с горячим чаем.
Вадим лежит под одеялом и тяжело дышит. Ой-ей. Что-то ему хуже, чем я думала.
– Вот, выпей, – ставлю чай на тумбочку рядом с ним.
– Соня, – он смотрит на меня затуманенным взглядом.
Я присаживаюсь рядом с ним и беру чашку. Дую на нее, слегка охлаждая.
Приставляю ко рту Вадима. Он отпивает немного. Ставит чашку на тумбочку и обнимает меня за талию.
Проводит ладонью по лицу так нежно, что у меня замирает сердце.
– Вадим, ложись, – мягко говорю я.
– Ты меня не бросишь сегодня? – спрашивает он, заваливаясь на кровать.
Я слышу, как он хрипит при каждом вздохе, и мне становится не по себе.
– Нет. Сейчас “скорую” вызову, – достаю телефон дрожащими руками. – Или в аптеку сгоняю.
– Соня, у меня лекарства в шкафчике, не вызывай, – говорит он, закрывая глаза.
– Там ничего нет, даже градусника, а ты горишь как факел, – возмущаюсь я.
Не знаю, что с ним делать, больным. Я же не врач!
Вадим закрывает глаза, его начинает слегка лихорадить. Ну, явно ему не чай нужен. Да и температура не тридцать семь и два, когда мужик себя чувствует при смерти. А тут сорок! Ну, или под сорок.
Решено. Набравшись смелости, спускаюсь на первый этаж, там аптека. Купить лекарство – минутное дело. Вернувшись в квартиру, на цыпочках подхожу к Зимневу. Он будто спит, только глаза очень быстро двигаются под закрытыми веками, да еще на лбу выступил пот.
– Вадим? – тихонько зову. – Надо выпить лекарства.
Он что-то мычит, но глаза не открывает.
Мне становится страшно.
Набираю “скорую”. Но мой звонок прерывается звонком от Насти.
– Алло, – я выхожу из комнаты.
– Соня, папе плохо стало. Я вызвала скорую. Соня, – она плачет в трубку. – Я не могу поехать с ним.
Закрываю глаза. В памяти всплывает утренний разговор с Зимневым. Дословно не помню, но смысл припоминаю. Всегда ли ты будешь срываться куда-то, считая, что без тебя ничего не решится? Да, папе плохо, но Настя вызвала скорую. Значит, способна на самостоятельные решения без меня. И это здорово. Здесь и сейчас у меня больной мужчина, и я должна решить, что делать с ним.
– Хорошо, Насть. Я сейчас закончу здесь и поеду в больницу, – спокойно говорю в трубку.
Дверь позади меня открывается.
– Соня, – раздается хриплый голос Вадима в дверях.
И Настя его услышала.
– Соня, папа умирает. А ты со своим е*арем! – истерит она мне.
– Я тебе сказала… – не могу отвести взгляд от Вадима.
А Настя начинает раскаляться в трубку:
– Что ты сказала? Папе плохо, я одна с ребенком маленьким!! Все, я поняла! Попрошу соседку с ребенком посидеть, раз тебе плевать на нас!
– Я приеду… – шепчу, глядя в больные глаза Зимнева.
– Да пошла ты.
Связь обрывается.
– Иди в кровать, – спокойно говорю Вадиму, подпирающему дверной косяк.
– Брось телефон, – хрипит он.
– Я вызову “скорую”. Там папе плохо. Мне нужно будет уехать.
Я тоже умею быть упрямой. Шатающейся походкой Зимнев подходит ко мне.