Но как бы не старались девочки, лучше не становилось. Мной владели дикая ревность, жгучая ненависть и всепоглощающая боль — ядовитый коктейль чувств, уничтожающий всё светлое в душе. Лишающий сил и надежды.
Вдали от Адриана я поймала себя на том, что всё чаще думаю: «А не стала ли я сама жертвой игры?». Безмерно жестокой и беспощадной. Может, он не с Оливией сыграть решил, а со мной? Может, они сидят где-то там и смеются над наивной идиоткой, которая, вопреки логики и здравому смыслу, на что-то надеется и чего-то ждёт. Подобные мысли были столь разрушительны, что я всеми силами гнала их прочь. Просто, если это правда, то я, наверное, просто не переживу.
А ещё я неоднократно думала о наших взаимоотношениях, об этой любви, которая подчинила меня себе. Ведь это ненормально — то, что происходит сейчас. Вообще все наши отношения слишком далеки от понятия «нормально». Где моё разум, где моя гордость, как в здравом уме можно простить столько всего? Как можно дать любимому мужчине добро на связь с другой, и в это время ждать и мучиться? Неужели я уже лишилась рассудка? Ведь всё это слишком, и ни один адекватный человек меня не поймёт. А с другой стороны, какое мне дело до всех остальных? Это моя жизнь и я имею права делать с ней всё, что сочту приемлемым.
В попытке хотя бы немножко отвлечься, я решила заняться устройством того, что осталось от моей жизни. Адриан открыл счёт на моё имя, куда зачислил более чем солидную сумму. Но мне не хотелось брать оттуда и цента. В свете последний событий, со всей этой неопределённостью и незнанием чего ждать и на что надеяться, у меня мысль воспользоваться его деньгами вызывала отторжение. Я не могла отделаться от мерзкого ощущения, будто это деньги за секс, и потому старалась медленно и крайне экономно расходовать свои личные накопления. Однако, они были весьма невелики, и потому мне была необходима работа. В начале я наивно полагала, что сумею без особых проблем найти её. Сейчас же, после огромного количества отказов, я совсем пала духом и отправляясь на очередное собеседование, уже почти ни на что не надеялась. Неужели у этой дряни, бывшей жены столь длинные руки? Не её ли это работа, что меня никуда не хотят брать? Или просто совпадение, и я слишком самонадеянна?
Может я слишком многого хочу от жизни, и мой удел — продавец в дешёвом магазине? Ведь свою прошлую работу я получила только потому, что так было нужно Оливии. А правда, кому я нужна с моим ничтожным опытом и скандальной славой разлучницы и детоубийцы? Но мне до последнего не хотелось сдаваться, и поэтому я сейчас ехала на собеседование, а крохотное рекламное агентство.
— Сожалею, мисс Паркер, но мы уже взяли сотрудника на эту должность, — с неестественной, лживой улыбкой произнесла женщина из отдела кадров.
Всё в ней: взгляд, интонация и даже эта мерзкая улыбка, говорили — лжёт. Стало до жути обидно и зло. Неужели нельзя прямо сказать — сотрудник нам нужен, но только не ты. К чему это вежливое лицемерие?
— Понятно. Что же, извините за беспокойство.
Добравшись до машины, я сложила руки на руле и упёрлась в них лбом. Как же я от всего этого устала! Внутри всё полыхало от негодования. Надоело слушать вежливую ложь, надоело, что многие смотрят на меня с таким пренебрежением, а то и отвращением. Несправедливо! Я ничего не сделала! Но кому это интересно? Сколько ещё должно пройти времени, прежде чем люди всё забудут? Ненавижу эту тварь! Из-за неё меня недолюбливает половина города. Она сейчас рядом с моим мужчиной. Ненавижу!
Отчаяние, которое копилось и суммировалось в душе, всё чаще наталкивало на мысль, а не уехать ли мне из этого города? А ещё лучше из страны. Продать тут всё и бежать от пренебрежительных взглядов и злобного шепота за спиной. От этой боли, от Оливии и Адриана, с его проклятыми планами. Ведь должно же где-то быть место и для меня? Место, где я буду чувствовать себя дома. Где буду счастлива и спокойна. Но уехать означало сдаться. Признать своё поражение и слабость. Нельзя бегать всю жизнь, это может войти в привычку. Хватит уже того, что я сбежала из родного города. Да и друзья у меня тут хорошие, верные. Таких найти не просто.
Включив зажигание, я тронулась в сторону дома. Мони обещала зайти и притащить какой-то, по её словам, классный фильм. Выбравшись из центра с его вечными пробками, я повернула в сторону своего района, решив объехать возможное скопление машин, выехала на узкую, пустынную дорогу. Мрачные мысли не давали покоя, за дорогой я следила краем глаза, не ожидая опасности. Я даже опомниться не успела, как машину сотряс сильнейший удар откуда-то сбоку. Мир перед глазами дрогнул и поплыл. Резкая боль пронзила левую руку и голову. Совершенно дезориентированная, я с огромным трудом, сцепив зубы, дабы не закричать от пульсирующей боли, открыла дверцу автомобиля и буквально вывалилась на улицу. Всё вокруг продолжало вращаться и покачиваться, встать на ноги было тяжело, но инстинкт требовал принять вертикальное положение. И когда я, цепляясь здоровой рукой за поверженную машину, все же поднялась, то мой взгляд упёрся в странного человека в чёрной одежде и маске. Страх вспыхнул в душе, давая осознать — это не несчастный случай. Не успела я и рта открыть, как «чёрный человек» ухватив меня за волосы, приложил к лицу какую-то резко пахнущую тряпку, погружая мир во мрак.
Глава 42. Адриан
Сколько бы я не прятался за маской законопослушного и благопристойного бизнесмена, пресловутый инстинкт убийцы, который дремал во мне, сейчас проснулся. Ещё в детстве я понял, что этот самый инстинкт есть не у всех. Тогда я только учился отстаивать своё место под солнцем. Трагические события юности заставили меня осознать, что, несмотря на наличие этого инстинкта, я просто слабый мальчишка. Билли же в последствии придал мне необходимую огранку, превратил инстинкт в умение убивать быстро и чётко.
Сейчас инстинкт убийцы не просто пробудился во мне, он завладел всем моим существом. Поэтому первый же бросившийся на меня противник был обречён. Увернувшись от летящего в лицо кулака, я скользнул ему за спину и отточенным движением переломил позвоночник в районе шеи. Тело бесформенной кучей скользнуло к ногам, краем сознания я отметил, что поверженный противник ещё совсем мальчишка. Но сожалений я не почувствовал, просто констатация факта. Убей или умри — именно эта истина эта истина сейчас пульсировала в венах.
Следом на меня бросился ещё один крупный силуэт, и вновь я ушёл от удара в голову. Этот противник был подкованнее предыдущего, и потому не успел я опомниться, как получил сокрушительный удар в район печени. На какое-то мгновение вышибло дух и потемнело в глазах. Длилось это считанные мгновения, и потому я смог увернуться от удара по затылку, который, судя по всему, должен был отправить меня в нокаут. Схватив со стола Джека увесистую статуэтку и сделав обманный манёвр, я ударил мужчину в район виска. Издав глухой стон, он упал на пол. Адреналин бурлил в крови, обостряя чувства и реакцию. Я наслаждался происходящим, несмотря на опасность и боль в теле. В этот момент я отпустил на волю внутреннего зверя, позволил ему взять над собой верх. Опасения, сожаления и страх отошли на второй план, я весь был сосредоточен на поединке. Но глухой хлопок и острая, пульсирующая боль в лодыжке охладили мою кровь, отрезвили. Нога отказалась служить мне и я, стиснув зубы покачнулся, цепляясь за стену. Не успел опомниться, как сразу двое мужчин набросились на меня. Заломив руки за спину, они связали их, подобная участь постигла и ноги. А под конец, для верности, несколько раз обмотали верёвкой, до боли туго затянув её. Они, зная, какая участь постигла их подельников, опасались меня. И это было бы смешно, не будь так грустно. Только когда меня небрежно, как мешок с дерьмом, швырнули на диван, я наконец осознал, что проиграл. Пощады от себялюбивой суки, сидящей за столом, ждать не стоит.