— Я злился на тебя. Довольно долго, — признался он. — Несколько циклов. Это была ошибка, и я собираюсь ее исправить.
— Я… О чем ты говоришь, Кайдар! Невозможно исправить то, что кануло в Бездну!
— Ты замужем?
— Н-нет, — отозвалась Ийлин. — Я не замужем. Причем здесь это?! Кайдар, я вижу, куда ты смотришь. Ты… не должен туда смотреть!
— Разве? — он вновь уставился на ее грудь. — Мне нравится то, что я вижу. Ты мне всегда нравилась, Ийлин. Вернее, я люблю тебя. Тебе придется с этим жить. Вернее, тебе придется жить со мной.
— Ты сошел с ума! Ты что…
Он поймал руку, отталкивающую его. Развернул, поцеловал в ладонь. Заметил, как дрогнули губы Ийлин, как расширялись зрачки, когда он завел сначала одну руку ей за голову, затем вторую, когда она попыталась вырваться, оттолкнуть его. Наконец, замерла, стояла перед ним — трепещущая, растерянная.
— Почему ты не замужем, Ийлин? — спросил он, касаясь губами ее шеи.
— Не твое дело…. - отозвалась она, уже не пытаясь вырваться. Задышала громко, когда он коснулся губами ее лица.
— Так почему же?..
— Не встретила никого…
— Похожего на меня? — переспросил он, целуя ее в щеки, брови, веки, трепещущие ресницы. Ийлин расслаблялась, перестала сопротивляться. Напряжение, сковывавшее ее тело, отступало. Наконец, решившись, она прильнула к нему, прижимаясь к его бедрам.
— Да, — глухо отозвалась Ийлин и потянулась к его губам за поцелуем. — Всегда… видела только тебя. Так и не смогла забыть. А теперь ты… Здесь, со мной. Ты нашел меня!
Ее слова стали последней каплей. Последним импульсом, разрушающим города и Империи, чтобы на месте их возвести новые, несомненно, более прекрасные.
С глухим стоном он прижался к губам любимой.
Центральный парк в полдень выходного дня выглядел не менее оживленным, чем Город Развлечений на закате. Правда, зеленой травы, словно сошедшей с обложки конкурса на лучшую лужайку, почти не было видно из-за разноцветных одеял тех, кто не уехал за город в жаркий летний день. В общем, с трудом нашла свободное место, расстелила, опустила на глаза темную полоску солнечных очков, крепящихся на переносице. Зажмурилась блаженно, чувствуя как солнечные лучи ласкают оголенные плечи и колени. Откусила кусочек от угощения, похожего на мороженое. Вкусно, м-м-м… Клубника и мармелад; сладкое, прохладное. Купила по дороге у «мороженщика» — махнула пролетающему дрону-продавцу, приложила руку с код-чипом к считывающей панели и — вуаля! — кредиты списались со счета Лайама, а я получила шарик на пластиковой палочке.
Все было хорошо, пока не пришел Тодан. Поздоровался, сел рядом на мое одеяло патриотических цветов — красно-черное, как флаг рагханов. Тодан давно настаивал на встрече, я все не соглашалась, пока, наконец, не выбрала нейтральную территорию оживленного парка. Затем пыталась честно объяснить причину нашего разрыва, а Тодан — стоически не пялиться на мои колени, выглядывающие из-под коротких шортиков. Получалось плохо. И объяснить, и не пялиться.
К тому же, он меня тревожил, потому что выглядел по-другому. Казался старше; и еще — будто не спал последние дни. Под глазами — темные круги. Нервно дернул щекой со свежим шрамом, словно полученным от неосторожного обращения с бритвой. Странно — мужчины на Рагхе удаляли щетину с помощью несложной косметической операции, то ли лазерной, то ли еще какой-то эпиляции, а у него порез, и еще один на подбородке! Может, противник технологий? Или на родной планете эпиляция не в ходу?
Еще этот парализатор на поясе… Я покосилась на солидную «игрушку». Черт! На Рагхе разрешены к ношению парализаторы класса «А», и я знала, как они выглядят. Один хранился у приемного отца в кабинете. Действия луча хватало, чтобы обездвижить нападающего на три циклиды, как раз до приезда местной полиции. У Тодана был явно не такой. Вернее, почти один в один с тем, с которым я бегала по «Прелюдии».
Но почему тогда не реагируют дроны, наблюдавшие за порядком с воздуха?! Кружили стаями, словно белые птицы, оборудованные сверхчувствительными сканнерами, моментально классифицирующими тип оружия. Если бы что-то было не в порядке, он бы уже здесь не сидел. Значит, я все-таки брежу!
— Тодан, я написала тебе длинное письмо через «Империку», — сказала ему, перестав пялиться на парализатор. Определенно, брежу! — Ничего не изменилось с тех пор.