— Я заеду за вами. — Гость повернулся к Саре, которая наблюдала за ним и падчерицей, раскрыв рот от изумления. — Был рад познакомиться, миссис Уайт. И с вами, Вайолет. — Он одарил ее улыбкой, которую она могла лелеять до конца своих дней. — Джина о вас много рассказывала. Прошу прощения, что так быстро уезжаю, но мне надо еще закончить дела.
Сара встала, глядя на Джину так, будто видела впервые.
— Жаль, что вы не застали моего мужа. Он часто работает допоздна. Сами знаете, как оно бывает.
— Для меня, напротив, самое горячее время — утро, миссис Уайт. У меня плантация во Флориде.
— Поразительно! — Сара в упор разглядывала его, гадая, где же ненавистная скромница падчерица подцепила этакое сокровище.
— В тех краях очень красиво, — заверил Джейкоб, возвышаясь над миниатюрной хозяйкой дома, и снова обратился к Джине: — Вы не проводите меня до машины?
Она улыбнулась, и он улыбнулся в ответ.
— Что ж, тогда до свидания. — Гость подарил еще одну очаровательную улыбку совершенно загипнотизированным матери с дочерью и учтиво откланялся. — Не сомневаюсь, что мы еще встретимся.
— Вот здорово! — выпалила непосредственная Вайолет.
Молодые люди молча вышли из дома и бок о бок направились к решетчатой ограде, за которой стоял автомобиль Джейкоба.
— Вы плакали. — Это прозвучало не вопросом, а констатацией факта.
— Ничего подобного. — Джина сама чувствовала, как нервно держится.
— Ваша мачеха ничуть на вас не похожа.
— Неудивительно. Говорят, я вылитая мать.
— Должно быть, она была очень красива.
— Да, — просто ответила Джина, точно в этих словах не было ни малейшего комплимента ей самой.
— Насколько могу судить, ваша мачеха и впрямь попортила вам немало крови, — угрюмо заметил Джейкоб.
Джина удивленно воззрилась на него.
— Разве она не вела себя как сама любезность?
— Вела. Была мила до приторности. Но есть у нее в глазах что-то этакое… Вы как, ничего? — спросил он после короткой паузы.
— В полном порядке. — Девушка решила, что пора переходить к делу. — Мистер Стенли, зачем вы приехали? У мачехи и сестры создалось явное впечатление, что мы друзья.
По губам его скользнула легкая улыбка.
— Ну, мисс Уайт, вы всякому понравитесь. Кроме того, я был несказанно рад выяснить, что лично со мной ваши переживания никак не связаны.
— Артур рассказал вам об аварии, — с сожалением в голосе произнесла она.
— Именно. — Джейкоб отворил перед ней калитку, любуясь игрой света на каштановых локонах. — И жаль, что не сделал этого раньше. У нас с ним гораздо более близкие отношения, чем обычно у клиента с адвокатом, но он так любит вас, что ему больно было об этом говорить. Прекрасно его понимаю.
— В самом деле?
Он невесело улыбнулся.
— По-вашему, я никогда никого не любил?
Девушка потрясенно уставилась на собеседника. По щекам ее разлился очаровательный румянец.
— Простите. Представляю, что вы обо мне думаете! Какая же я дурочка!
— Вот это уже лучше, — ехидно отозвался Джейкоб. — Если бы я был завзятым спорщиком, то и тогда бы не рискнул поставить деньги на то, что мы с вами хорошо поладим.
— Я бы тоже. — Джина была слишком взволнована, чтобы выбирать слова.
— Мудры не по годам, — насмешливо протянул он, но тут же снова посерьезнел. — Однако, услышав вашу историю, я подумал, что мог бы выручить вас из крайне затруднительной ситуации. Во всяком случае, на какое-то время. А вы в свою очередь помогли бы мне с Робертом.
Джина так и ахнула.
— Вы хотите сказать, что берете меня?
— Что там эта гнусная тетка вам наговорила? — осведомился Джейкоб с неподдельным гневом. — Самооценка у вас на нуле.
На миг Джина почувствовала, что сейчас лишится последних сил.
— Я не ее дочь. Не ее ребенок. Я должна немедленно покинуть этот дом.
— Зато она больше не сделает вам ничего плохого.
— Вы просто не знаете, — слабо запротестовала девушка. — Сара вовсе не такое уж чудовище!
— Да? Артур меня вполне просветил. Кроме того, у меня была довольно насыщенная жизнь. Я знаю гораздо больше, чем вы, мисс Двадцать Два.
— Конечно, гораздо больше, — признала Джина. — Простите, что так грубо себя вела. Почему-то вы пробуждаете во мне агрессию.
— А, по-моему, все дело в том, что вам сейчас кажется, будто весь мир на вас ополчился. — Он разглядывал ее полунасмешливо-полусочувственно.
— Не так-то легко смириться, когда все твои мечты разбиваются вдребезги.
— Мои чувства, как они есть, — с тихой иронией отозвался Джейкоб. — Расскажете мне все в подробностях за обедом.