— Бобби, не стоит пускать в ход каждое ругательство, какое ты где-либо услышишь. Кроме того, ты должен относиться к своей тете с уважением.
— А разве я не сказал ей заткнуться? — резонно возразил Бобби. — Мне не понравилось, как она с вами разговаривала. Зачем она на вас нападала?
— Она просто очень волновалась, — попыталась оправдать поведение Вирджинии Джина.
Бобби закатил глаза.
— Как же! Ничего она не волновалась. Она здесь уж больше года живет. А вы только что приехали.
— Что правда, то правда. Ну как, спустимся вниз и попробуем исправить положение? — предложила она.
— Только не я. — И мальчик снова отчаянно замотал головой.
— Ну ладно, — Джина похлопала его по руке, — тогда я одна пойду.
— Хорошо. — Бобби доверчиво уцепился ей за руку. — Как вы думаете, а можно мне будет на ланч съесть гамбургер?
Джина опешила.
— А почему нельзя? Я люблю гамбургеры.
— Вот здорово. А то в прошлый раз, когда я попросил гамбургер, меня просто-напросто выставили из кухни. Говорят, Ханна страсть как вкусно готовит, а гамбургера она ну ни разочка не приготовила. Или чипсов. А я люблю чипсы. А овощи ненавижу, особенно брокколи. И кашу ненавижу. И хлопья на завтрак. И яичницу.
— Понятно. — Джина вспомнила, что Вайолет в детстве тоже отличалась ужасным аппетитом. — А тостики любишь? Их можно самому запекать в духовке и мазать всякими вкусностями, получится почти как чипсы. А еще можно миксером взбивать коктейли с мороженым.
— И вообще меня никто не любит. Все думают, что я ужасно вредный, — заявил Бобби, на которого, похоже, напала охота жалеть себя.
— Кто это все?
— Да все. А тетя Вирджиния просто терпеть не может.
— Да уж, невесело. — Девушка не собиралась спорить с очевидным. — Но раз уж мы говорим начистоту, признаюсь: моя мачеха меня тоже терпеть не могла.
— Правда? — Мальчик во все глаза уставился на Джину. — Вот гадина!
Джина кивнула. Она была настолько согласна с этим определением, что даже не сделала Бобби замечания за неподобающее выражение.
— Только, чур, это наш с тобой секрет.
— Заметано. Я никому-никому не скажу, — торопливо пообещал Бобби. — Только как вас можно не любить — вы же такая красивая?
— А как тебя можно не любить — ты ведь такой умный? — спросила в ответ девушка.
— Врете вы все, — обличающе заявил Бобби.
— Я никогда не стану тебе врать, Бобби, — очень серьезно ответила Джина. — А ты никогда не ври мне. Ну что, договорились?
Бобби бросил на нее внимательный взгляд и после короткой паузы важно протянул руку.
— Договорились.
Именно эту сцену и застал поднявшийся на балкон Джейкоб. По пятам за ним следовали Вирджиния и миссис Форк. Ну, ни дать ни взять отряд линчевателей, раздраженно думал хозяин «Цветка магнолии».
Преступная парочка пожимала друг другу руки. Великолепно! У Джейкоба просто гора с плеч свалилась. Несколько минут назад к нему примчалась взбешенная Вирджиния на пару с покинувшей ради такого случая кухню миссис Форк. Новая гувернантка еще хуже трех предыдущих! Это ужас что такое! Она не только не спешит обнародовать столь жизненно важный факт, как появление Бобби, но и поощряет его к новым безобразным выходкам!
И вот, к несказанному облегчению Джейкоба, выяснилось, что эти двое просто-напросто потихоньку становятся друзьями.
Он начал медленно считать в уме до десяти, чтобы сдержать досаду. Все пошло наперекосяк! И надо ж ему было заговориться с одним из садовников — тут-то Верджи его и настигла. Надо сказать, она вообще преловко умела его находить.
К слову сказать, предыдущих гувернанток она тоже не терпела и постоянно находила поводы ему на них пожаловаться. Джина же, судя по всему, задела ее за живое. Чего и следовало ожидать. Мисс Уайт отнюдь не вписывалась в образ заурядной, робкой, безответной и, главное, неприглядной гувернанточки. Уже одного этого хватило бы, чтобы снискать непримиримую вражду Вирджинии. До чего же ему это все надоело! Надоели постоянные притязания на его время и внимание. Надоела отвратительная манера Верджи по отношению к прислуге, в том числе и к несносной, зато прекрасно справляющейся со своими обязанностями миссис Форк.
Он приветствовал Бобби ободряющей улыбкой, а Джину одобрительным взглядом.
— Привет, малыш! Решил все-таки вылезти?
— Ага, я уже напрятался, — безмятежно ответствовал мальчуган.
Вприпрыжку подбежав к отцу, он устремил на него взор, полный такой безоглядной любви, что у Джины защемило сердце.
Ну подхвати же его на руки, молча умоляла она Джейкоба. Давай же, ты такой большой и сильный, а он такой маленький и легкий как перышко. Это же твой сын! Поцелуй его, прижми к себе. Ну, сделай же что-нибудь, не стой столбом, рассеянно вороша и без того взъерошенные волосы. Какое же горькое разочарование пронзило девушку, когда тот так ничего и не сделал, лишь еще раз ласково улыбнулся ребенку.