Легкие уже буквально разрывались от недостатка кислорода, когда рука ее вдруг коснулась безвольно растопыренных детских пальчиков. Мертвой хваткой вцепившись в крохотную ладошку, Джина из последних сил устремилась наверх, к свету и воздуху.
Чуть не теряя сознание, она вынырнула со своей драгоценной ношей на поверхность — и тут же сильная рука подхватила ее, поддерживая на воде, а вторая взяла у нее Бобби. В считанные секунды Джейкоб вытащил обоих на берег и, усадив Джину под деревом, склонился над Бобби.
Каким-то образом на берегу уже оказалась Маюми с охапкой одеял. Одно она набросила на плечи Джине, на второе Джейкоб опустил потерявшего сознание мальчика. Слава Богу, что Джейкоб умел делать искусственное дыхание! На большой плантации всякое может случиться, и ему не впервые приходилось оказывать первую помощь захлебнувшимся. Несколько мгновений прошло в мучительной неизвестности, но вот наконец Бобби вздрогнул и начал отплевываться и откашливать мутную от ила озерную воду.
Сама не своя от потрясения, Джина увидела, что миссис Форк и Вирджиния тоже тут. Мертвенно-бледные, они беззвучно молились побелевшими губами. Телмы видно не было.
Содрогаясь от рыданий, Джина опустилась на колени возле мальчика. По щекам ее катились слезы.
— Бобби! О, Бобби!
Подумать только, и она еще переживала из-за краха карьеры! Теперь, по сравнению с тем, что этот ребенок едва не погиб из-за бесчувственной жестокости взрослых, все былые печали казались ей ничего не значащим пустяком.
По склону холма к ним уже спешил потрясенный Айвен. Он видел разыгравшуюся сцену в окно.
— О Боже, Джейкоб! Вызвать врача?
— Не надо. С ним уже все в порядке. Он пробыл под водой совсем недолго. — Джейкоб не отводил глаз от мальчика. — Я отнесу его домой и уложу в постель.
Он поднялся, сжимая Бобби в объятиях, и повернулся к Джине. Во взгляде его читалась бесконечная благодарность, смешанная со столь же бесконечной любовью.
— Я обязан тебе жизнью сына.
Не в силах говорить, девушка лишь молча помотала головой. Теперь, когда все худшее было позади, на нее навалилось странное оцепенение, какое-то онемение чувств. Джейкоб уже нес сына к дому. Она шагнула вслед за ним, но острая боль в ноге пригвоздила ее к месту. Связки! Она снова повредила злополучные связки. Заметив состояние девушки, Айвен обхватил ее за плечи, помогая идти.
Когда они выбирались на тропинку, Джейкоб уже подходил к дому. Вокруг них хлопотали миссис Форк и Маюми, Вирджиния с хмурым видом брела следом. Казалось, про Джину все забыли, и она вдруг почувствовала себя брошенной и никому не нужной. Однако уже в дверях Джейкоб вдруг остановился и обернулся к ней. Всего один взгляд — но сколько же безграничной любви и благодарности прочла она в нем! Страх, боль, растерянность исчезли, и на смену им пришла твердая уверенность, что все будет хорошо.
9
Прошло еще три недели. Джина не переставала изумляться тому, как быстро умеют дети залечивать даже самые тяжелые душевные раны — разумеется, если окружить ребенка любовью и вниманием. А уж любви сейчас у Бобби было предостаточно.
Да и Джейкоб, как ни парадоксально, впервые за семь лет по-настоящему оценил радость отцовства. Словно после того, как он чуть было не потерял сына, рухнула какая-то стена, все эти годы мешавшая ему любить мальчика в полную силу. Сходство с бывшей женой уже не застило ему глаза, он наконец сумел не только понять разумом, но и всем сердцем принять: Бобби его родной сын, его ребенок, его малыш, о котором надо не только заботиться, но и которого надо пустить себе в душу.
Теперь, когда Джейкоб проводил время с Бобби — а это случалось не в пример чаще, чем раньше, — Джина всякий раз любовалась тем, как светлеют лица обоих. И трудно сказать, кто получал от этих совместных игр и прогулок большее удовольствие — отец или сын.
Что же до Телмы, то она покинула «Цветок магнолии» буквально через пару часов после «Боббиного купанья» — такое название получило в узком семейном кругу это драматическое событие. Покинула, чтобы никогда больше не возвращаться. Джина так никогда и не узнала, что произошло между бывшими супругами, но Телма вскоре официально отказалась от родительских прав на сына. И как это ни грустно, ничуть не жалела об этом. Она дала ясно понять: никакой вины за произошедшее она не испытывает. Виноват во всем один только Бобби, этот мальчишка вечно подслушивает. И вообще в ее занятой светской жизни нет места для глупых детей.