– Ну ты, в натуре, борода, ты играть-то умеешь?
– Да вы гитарку дайте, и увидите.
– Ну чё, ребя, да-адим?
Тут я специально хочу подчеркнуть, что фураги в принципе не злые ребята. Не гопота и не шпана по натуре. Но в определённой ситуации… Как я поведал, и цепь гэбэшников разметать могут.
: Дали Толику гитару, и начал он петь. На первом куплете уж изготовившись для отдачи инструмента в одну сторону, и быстро-быстрого движения ногами – в другую. А у фураг вдруг слёзы из глаз потекли… А после третьего куплета…
– Ну ты, в натуре, в бороде, а как играешь!.. Мужик, ты ещё чего-нибудь сбацай, а?..
— Ясное дело, напоили Толика…
Но это ещё не всё. Сидите крепко. Так вот, мне Гена Жуков лично рассказывал: вызвали его в 1984 году судить волгодонский смотр-фестиваль творчества комсомольских агитколлективов — и КОМСОМОЛЬСКИЙ АГИТАЦИОННЫЙ АНСАМБЛЬ «СТУПЕНИ» БАЦАЛ СО СЦЕНЫ ЭТУ ВЕЩЬ В СОПРОВОЖДЕНИИ “ВЕРМОНЫ”, ЭЛЕКТРОГИТАР… ГОВОРЯ, ЧТО ПЕСНЯ ЯВЛЯЕТСЯ НАРОДНОЙ.
А сейчас я её покажу – честное слово, в самый последний раз – и вы попробуйте заменить комсомольско-официальной лексикой пару-тройку моментов… У меня лично не вышло, хоть я и пытался. А потому детей прошу положить спать, щепетильных дам – заткнуть изнутри уши. Сейчас, только чай допью,–
– или, может не надо? Мне кажется, что рассказ вполне самодостаточен. Я ведь после неё больше ни одной песни спеть не смогу — честно предупреждаю… Ладно, ладно… Ну, слушайте в последний раз:
[ далее на плёнке – омерзительно-дистрофический голос, перебиваемый взрывами хохота и женским визгом,– к концу записи переходящий в крещендо ]
– Я, чуваки, семь лет, в натуре, отмотал:
Меня боялись даже тётиньки в роддоме,–
По вечерам перо в карман я клал
И понт держал в седьмом микрорайоне…
– Бабайку в лужу уронили
И порвали олимпийку —
Но я клянусь вам, гадом буду –
Что не забу-уду свою Марийку…
Её вчера – в натуре! – повстречал:
Она стояла с чува-аком у батареи…
– Ну ты чё, волк, давно фанеры не жевал?
И приколол ево пером в натуре к двери…
– БАБАЙКУ В ЛУЖУ УРОНИЛИ
И ПОРВАЛИ ОЛИМПИЙКУ —
НО Я КЛЯНУСЬ ВАМ, ГАДОМ БУДУ – ЧУВА-АКИ! –
ЧТО НЕ ЗАБУ-УДУ СВОЮ МАРИЙКУ…
Мне прокурор за это срок в’бал –
И я отправился к Хозяину на нары,
По вечерам я ’уй в сухую драл –
А по ночам в нату-уре снились чма-ары…
– БАБАЙКУ В ЛУЖУ УРОНИЛИ
И ПОРВАЛИ ОЛИМПИ-И-ИЙКУ —
НО Я КЛЯНУСЬ ВАМ,
ВСЕМ В НАТУРЕ — ЧУВАКИ! – НУ ЧТОБ Я СДОХ!!! –
ЧТО НЕ ЗАБУ-У-У-УДУ СВОЮ МАРИ-Й-Й-Й-Й-Й-ЙКУ…
– А-А-А-А-А-А-А-А-А…»
* * *
: Сашка чуть не подавился. Ложка плясала и дёргалась в руках, грозя вывалить содержимое в самое неподходящее место.
— Сталкер, прекрати,— сквозь слёзы простонал он.
— Гляди, Пит: сейчас он и в самом деле ‘какапультируется’...
— Он же спелеолог, а не лётчик. У него стул ка-аменный...
— Правильно соображаешь. Лётчик катапультируется: “а-а-а... ПЛЮХ!..”, а спелеолог — “плюх...”
— Почему просто “плюх”?
— Да потому, что когда на тебя сверху “плюх”, из тебя уже никакое “а-а...”
— БУ-УХ-Х..: страшно выдохнула темнота.
: МЯГКИМ МОЛОТОМ УДАРИЛО ПО УШАМ — свеча погасла на столе, но прежде чем чёрной тоской, бедой/предчувствием успело сжать сердце, Сашка и Сталкер щёлкнули выключателями: система и фонарик — одновременно.
: Рефлекс —
— Сталкера вдруг всего передёрнуло; рука, включившая систему, повисла, не в силах продолжить начатое движение. «Х-х-х»,— начал он смеяться: на вдохе, дико,— затем откинулся назад, на камень, и закрыл глаза.
— Сейчас, сейчас, Сань. Главное — не на нас. Опять — не на нас. Снова...
— Что это?.. — шёпотом спросил Пит.
: Сашка взглянул на него, пожал плечами.
— Плита упала недалеко. Непонятно, из-за чего столько волнений?