Лагерь пришёл в движение. Сразу открыли бутылку и дали Янке несколько глотков вина. Пиф, Кант, Белкин и Сэм побежали на станцию в милицию. Егоров, Ю.Д.А., Козлик, Марченко и я стали собираться под землю. Взяв с собой фотоаппарат и осветительные шашки, мы спустились в пещеру. Я не был сторонником снимков, но не смог найти ничего существенного против. По пути у Кафе встретили “SF-овцев” — они собирались на выход.[10] С трудом уговорили их показать дорогу — всё-таки они только что вернулись оттуда.
Тут надо сказать, что Чёрная Пирамидка находится в одной из самых дальних от входа частей пещеры. Сложный лабиринт ходов, из которого только один проход ведёт в Главную Систему. В этом районе однажды несколько часов блуждали мы с Пифом...
Ну вот мы у цели. Оказывается — нет. “SF” в двух словах объясняют дорогу дальше и уходят. Дальше оказывается, ещё пилить и пилить. Егоров снова ругается — потому что ( оказывается тоже ) и до этого места, и до Пирамидки он дорогу знал не хуже этих [ ... ].
По крайней мере, не хуже их “объяснений”. «После таких объяснений и теряются люди»,— сообщает Ю.Д.А.. И уточняет, что Шкварину, скорее всего, они и объясняли дорогу. И что нужно ещё сличить, как эти “спасатели” напишут “16 ч. 45 м.”.[11]
Но надо идти, и мы идём. Я иду вторым. От всех этих разговоров пылает лицо, нервы напряжены. Поворот, поворот, здоровенная яма — «Колизей»,— объявляет Егоров. Дальше большой длинный зал. Прохожу до конца зала. Налево шкурник, за ним — грот. Суюсь туда, пытаюсь лезть и вдруг... Сашкин голос над ухом: «Вот он». Разворачиваюсь на 90о и вижу в полуметре от себя страшную картину...
[ ... ]
... Потом стресс прошёл, захожу за спины ребят, разглядываю. Человек, словно кристалликами инея, покрытый плесенью, сидел как в кресле, в нишеподобной щели. Во всей его позе чувствовался умиротворяющий покой. Одна рука лежала на животе, вторая была подложена под голову. Лишь кое-где куски одежды проступали из-под плесени. Лицо словно облеплено ватой, только прядь волос выдавала в нём человека. Козлик громко и грязно выругался — должно быть, от страха.
Чувствовался разящий тошнотворный запах разложения. Фонаря и других предметов освещения рядом не было...
[ ... ]
... Он сильно исхудал. Казалось, штормовка висит на скелете. Руку можно было обхватить двумя пальцами. Видневшаяся кожа была неестественно красного цвета с сине-чёрными пятнами. Мне стало плохо, я пошёл назад. Закурил. У покойника остались только Егоров и Марченко. Ю.Д.А. с Козликом тоже сочли нужным смыться.
Следуя совету Сэма, Егоров решил воспользоваться в качестве освещения сигнальной свечой. Вспыхнул яркий свет, пелена густого чёрного дыма поползла по потолку в моём направлении. Через две минуты съёмка была окончена и мы двинулись на выход. Но за это время дыму накопилось столько, что увидеть что-либо на расстоянии более метра стало невозможно. Начали тыркаться во все щели — ничего знакомого! Раза четыре возвращались к Чёрной Пирамидке...
Казалось, какая-то сила не даёт нам оторваться от покойника. Я подумал, что нам нужно было поставить ему Свечу— как мы ставим Её погибшему в этих каменоломнях в 1976 году Виктору Шагалу — но обычной свечи мы взять с собой не догадались. [ ... ]”
* * *
— Всё было хорошо. И держалась она неплохо. По крайней мере, Сашке со Сталкером так вначале показалось. Он только не решался спросить: эти седые пряди, они были раньше — или..? А потом она увидела, куда он смотрит, коснулась рукой, глянула — вначале мимоходом, вскользь,— и вдруг вскрикнула и в глазах её застыл страх.
: Они стояли с Лёшкой в Нью-Сьянах и Сталкер с Питом повели её туда, а Сашка помчался за трансом через вскрывшуюся сбойку обратно — в аптечке у него был элеутерококк; потом с трансом назад, в Нью-Сьяны; потом он разжёг примус и поставил чай — Сталкер с Питом побежали по Системе искать Лёшу, а она долго рассказывала Саше про их поход, про “Оксиген” и “Эквинокс” под землёй,– как это было здорово: камень вокруг, и сверху и снизу,— и такая музыка,— ‘Ж-М-Ж’ Сашка и сам любил, они с Леной часто слушали его под землёй — в Ильях, когда ещё были Ильи,— его, Шульца и Кримсона,— а ещё Вангелиса и Олдфилда; ТАКАЯ МУЗЫКА снимает любую хворь — и Сашка решил включить магнитофон — но батарейки сели, и тут вернулись Сталкер с Питом: принесли разбитый фонарь, Люба узнала лёшкин “ленинград” и залилась слезами. Сашка сказал, что это ещё ничего не значит и они со Сталкером побежали к выходу, увидели там следы, ведущие наружу, и спички — одну, другую... Но нужно было ещё убедиться, что Лёшка точно наверху; может, он уже в их лагере у Лены, а может, где ещё,—
10
Очень интересный момент: о поисковых качествах “официальных спасателей” лучше, чем их дела, уже ничего не может поведать,— но данный финт... По сути, самое тяжёлое только начинается — предстоит извлекать из пещеры ( одной из самых дальних её частей ) тело человека месячной давности — а они сваливают на выход. Ладно, что найти не смогли; ладно, что дезинформацией своей три дня всех с толку сбивали,— и ладно, что, фактически присутствуя на спасработах, со стороны наблюдали-отслеживали, водовку попивая,— но уйти вот так, вместо ожидаемой помощи — или хотя бы профессиональных консультаций, как действовать дальше любителям... Это говорит столь о многом, что дальнейшие комментарии излишни.
11
Знак равенства меж группой “SF” и официально-гэбэшным “спасотрядом” в те годы ставился многими из нас чисто автоматически: по крайней мере и В. Пальцев, и ‘лепший кореш его’ А. Вятчин, прославившиеся своей дальнейшей гэбэшно-спелестологической деятельностью, были из группы “SF”; на основе этой группы “официальный спасотряд” и был в своё время создан. Правда, люди, подобные Сэму, вскоре покинули его,— естественно, и группа развалилась.