— Мы с ним поговорили. Он вспомнил самые светлые, самые лучшие моменты: «А помнишь, как мы с тобой познакомились» и так далее. Потом уже, в конце разговора, он понял, что я ухожу не вообще из театра, а именно к Табакову, и это, думаю, для него было болезненно. Но я точно могу сказать: если бы в тот момент Петр Наумович мне сказал: «Ира, останься», мол, ты мне нужна для того-то и для того-то, то я бы, конечно, осталась. Но так как этого не случилось, то других вариантов у меня не было.
— Вот ты вспомнила дипломный спектакль «Фро». Многие тогда говорили о тебе восторженные слова, хотя ты была еще совсем юной артисткой. А как у тебя самой обстояли тогда дела с самооценкой?
— Вообще никак. У меня была куча комплексов. Все было ужасно. Я очень себя не любила и стыдилась. Несколько лет назад я нашла дневник, который, оказывается, в то время вела, — даже не помню этого. И когда я стала читать записи — о чем я мечтала и думала в то время, — у меня наступил паралич: «Неужели всё это писала я? Надо сжечь, чтобы никто этого не видел». Речь, конечно, шла не о материальных ценностях, а о работе над собой, о том, как я стесняюсь себя. А если еще учесть, что я приехала из деревни, а тут все москвичи… Моя внутренняя зажатость проявлялась во всем — в разговоре, поведении, даже в одежде.
— Поразительно, а на сцене и в кадре ты с самого начала источала какую-то абсолютную естественность и свободу.
— Свобода… После каждого спектакля у меня была истерика за кулисами. Я забивалась в угол и плакала. И не потому что у меня что-то не получалось. Я просто не понимала: хорошо или плохо то, что я делаю на сцене. Ко мне подходили люди после спектакля и говорили: «Это прекрасно» и другие хорошие слова, а я не понимала, по какому поводу. Мне казалось, что я еще ничего не умею.
— Подожди, но ведь рядом был твой мастер, Петр Фоменко. Ты же могла с ним поделиться своими переживаниями.
— А как поделиться? Петр Наумович еще при поступлении в институт сказал мне: «Я тебя беру, но я тебя обрекаю. Я тебя не могу не взять, но я не понимаю, кого ты будешь играть в театре. Поэтому я тебя обрекаю». Помню, Фоменко посмотрел фильм «Прогулка», где мы с Женей Цыгановым играли. После премьеры он подошел ко мне со словами: «Ирка, только не вздумай уходить из театра».
— Конечно, Петр Наумович понимал, какая ты актриса, а фильм Алексея Учителя «Прогулка» еще больше его в этом убеждал… А когда ты себя внутренне отпустила, когда стала больше себе доверять?
— Это происходило постепенно. Ну опять же благодаря зрительским мнениям. Какая-то премьера, люди подходят, делятся своими впечатлениями… Но все равно я еще себя ощущаю щенком.
— Да что ж такое! Насколько занижена у тебя самооценка.
— В какой-то степени я понимаю ситуацию, в которой нахожусь, но не могу отдаться ей целиком.
— Ситуацию?
— Ну что я заслуженная уже артистка, причем давно…
— У тебя есть «Золотая Маска» за лучшую роль.
— Две «Золотые Маски».
— Вот видишь. На самом деле, Ира, я уверен, что ты всё про себя знаешь. Но при этом каждый раз, начиная новую работу…
— …чувствуешь себя полным ничтожеством, ничего не умеющим. И это очень опасно, потому что ты не понимаешь, чем эта новая работа закончится. В театре, по крайней мере, так.
— Давай всё же о светлом. Нарисуй картину счастья, каким ты его видишь для себя лет через пятнадцать.
— Во-первых, я хочу, чтобы мой жизненный темп как-то подуспокоился. Я ведь все время куда-то бегу. А я хочу просто посидеть дома, с книжкой, — у меня это так редко случается.
— И всё?..
…«И в этом счастье?» — обрисовала картину, называется. (Улыбается.) Я представляю себя старой бабушкой, которая уже еле ходит, у нее, может, денег совсем нет. И я говорю дочке Тане: «Ты, главное, покупай мне билеты в театр, чтобы я могла как-то до театра доползти, сесть и смотреть оперу или балет». И вот так день пройдет не зря. А больше мне ничего не надо, — главное, чтобы дочка билетами в театр меня обеспечивала.
— Знаешь что «бабуся»! Билетами тебя Танечка, я думаю, обеспечит. Только пусть в этом списке, кроме оперы и балета, будет еще и драматический театр. Ладно?
— Договорились. (Улыбается.)
Константин Богомолов
По лезвию ножа
В 2003 году Константин БОГОМОЛОВ, недавний выпускник ГИТИСа, репетировал в Российском Молодежном театре спектакль по пьесе классика абсурдистской драматургии Эжена Ионеско «Бескорыстный убийца». Эта пьеса довольно редко ставилась в России. Сам факт такой постановки показался мне интересным, и я решил сделать с Константином репортаж в своей программе «Кто там…». Вполне вероятно, что это было первое появление Богомолова на телеэкране.