Он не хотел верить приборам, но вид незнакомых созвездий, изменившаяся до неузнаваемости картина Космоса, вынуждала поверить. Пустой эфир, на всех мыслимых волнах. А он так и не знает, что произошло. Но болтаться на орбите в таких условиях было более чем бессмысленным. Если только он не решит погибнуть голодной смертью, поскольку даже синтезатор на чем-то должен работать. Энергии хватило бы и после его смерти. Но смысла не было. Оставалось поискать чего-либо более интересного на пустынной и безжизненной планете. В этом Чевинк нисколько не сомневался, поскольку в школе он не ловил мух, как утверждал его побратим Юсс. И отлично знал, что в столь ранний период развития планеты на ней не могло быть никакой жизни. Но могли быть растения, вполне пригодные для работы синтезатора. Поэтому следовало запастись биомассой для дальнейшего полета в Космосе. Он может прыгать от одной планетарной системы к другой, чтобы найти себе мир, пригодный для проживания. Поэтому сейчас он шел на посадку, маневрируя самостоятельно, чтобы дать себе хоть какое-то занятие и не позволить отчаянию овладеть своим умом.
Впрочем, его умом овладело нечто похуже, чем отчаяние. Вендрикс Юсс, с его избыточным юмором и беспардонностью был нисколько не лучше черной хандры. Он был, кажется, в восхищении от приключения, в которое они оба попали. Впрочем, его-то можно понять. Примат, лишившийся тела навсегда и оставшийся лишь в памяти своего приятеля, на многое рассчитывать не может. Стайс старался не думать, что вместе с погибшим в дальнем Космосе Юссом сгорел так же и он, Стайс Чевинк. Правда, в качестве ментального партнера Вендрикса, то есть подсознания. Поэтому он старался почаще давать партнеру слово, чем тот беззастенчиво пользовался, поскольку гуманоидам с Мерцаилла, одной из шести планет, вращающихся вокруг голубого гиганта в Магеллановых Облаках, неведомо чувство скромности. Вот и теперь Вендрикс Юсс бренчит в его, Стайса, голове. Причем, Стайс руку готов дать на отсечение, что точно слышит его голос не мыслями, а ушами. Иначе, чем объяснить этот густой металлический тембр, свойственный нимра, то есть приматам с Мерцаилла.
Плыли на экране равнины, горы, внутренние моря, реки. Потом надолго экраны занял первобытный океан. И снова земли. Корабль наматывал витки от полюса к полюсу. Потом Чевинк перешел на бреющий полет на максимально низкой высоте. Планета процветала. За такую дают много.
Стайс был молод. Двадцать четыре биологических года. Он продолжил дело своего отца, от которого ему достался корабль и все долги. Ремесло Волка выбирает лишь того, кто любит звезды. Того, кто жаждет приключений. Того, кто не боится погибнуть. Таким был нимра Вендрикс Юсс, рисковый примат с Магеллановых Облаков, темно-серый шерстяной гигант. Неизменный участник всех портовых разборок с чужаками, мастерски танцующий бриггу как в невесомости, так и в поле тяготения. Кумир красоток, гладиатор, игрок, где ставкой целая планета. Галлах Чевинк, отец Стайса, нашел его и вывел в Поиск. Для Волка нет семьи, кроме Стаи. У Галлаха тоже не было. Но сын был. И, когда Волк Галлах погиб, оставшись лишь в памяти партнера Юсса, в Поиск вышел юный Стайс Чевинк, теперь тоже Волк. Вместе с Вендриксом сгорел в атмосфере не только Стайс, но и его отец. Больше Галлах не говорит с партнером. Но Юсс скорее испарился бы из памяти, чем рассказал об этом своему доминанту, то есть Стайсу.
«Планета населена.» – кратко произнес Вендрикс.
Стайс и сам уже понял, поэтому задал компютеру программу определения плотности заселения земель. И продолжил полет, наматывая витки над древней Годваной, в обманчивой незыблемости которой скрыты будущие континенты Земли. Все, как их учили на уроках древнейшей истории: Европа, Азия, две Америки, Африка, Австралия, Антарктида. Шесть А и одно Е. Роскошная планета Земля. Родина человечества, источник галактических рас.
– Идем на посадку, – сообщил Стайс неизвестно кому, поскольку, кроме него, в челноке не было ни единой живой души. Система и Юсс не в счет.
Он уже выбрал место. Граница будущих Тибетских гор и Сибирской равнины. Правда, они едва узнавались среди прочих гор и равнин, среди глубоких, заполненных морями провалов в теле Первоматерика. Наверно, при разделении Годваны, многое ушло под воду и стало морским и океанским дном.
Корабль опустился на относительно ровное, твердое место, небольшую каменную равнину. Удаляться от скопления растительных масс нежелательно. Тягач бегает быстро, но все же на заселенной планете следует вести себя осторожно. Стайс удивлялся. Все данные науки терпели фиаско. Приборы выдали наличие на планете разумной жизни. Ментальное пространство не было пустым. Поэтому Чевинк и не отключал своего побратима, как бы тот ни надоедал ему своими замечаниями. Нимра Юсс был менталом.
Волк Чевинк выкатил из «Погони», так назывался его челнок, вездеход и грузовой контейнер. Он мог бы просто послать его с заданной программой, и машина принесла бы то, что нужно. Но Стайс предпочел все сделать сам, как некогда его отец.
Вездеход летел на воздушной подушке к быстро приближающейся сельве, субтропическому лесу на древнейшей живой планете Галактики. Нимра называли их галактику именем своего древнего героя. Точь-в-точь, как земляне переселили на звезды свою мифологию. Герой нимра назывался Эммеяра. Как водится, победитель драконов, ниспровергатель богов. Спиральная галактика, в рукаве которой зародилось человеческое племя, расселившееся потом по всей Вселенной, носило имя Пряжка Эммеяра. Не правда ли, забавно? Пряжка. Только спиральная пряжка героя. Герои нимра с Мерцаилла были грандиозны, как сам Космос. Эммеяра родил Метагалактику. Только неизвестно, от кого. Отец-одиночка.
Проще всего было запасать древесину. Погрузчик сам выбирал, сам резал, сам укладывал стволы. Потом корабль переработает это дело в компактную протомассу и законсервирует в контейнерах. Чтобы у Чевинка был кофе по-минойски, с зернами эспуриа, дающими легкий аромат натурального ореха чанка, давно исчезнувшего в природе.
Пока погрузчик трудился, Стайс отправился погулять и посмотреть природу. Сельва в самом деле была грандиозна. К своему удивлению, Стайс не знал ни одного встречающегося вида. Не было ни папортников, ни голосеменных. Стволы деревьев переплетались, как лианы, и возносились в небо. Над головой пилота была сплошная сетка стволов, переплетшихся ветками. По ним, как по земле, ходила живность. И все это были виды, неизвестные Чевинку. Он взобрался на один такой ствол и легко пошел по нему наверх. Подошва регулировала сцепление. Сетки сплетались поярусно. На первом ярусе было довольно темно. Мимо прошел пятнистый зверь, покрытый вместо шерсти пластинами из толстой бугристой кожи. Он равнодушно взглянул на Стайса и раздул защечные мешки.
«Ты хоть догадываешься, что ты единственный гомо сапиенс на всю Вселенную?» – вопрошал Юсс партнера.
– Нет, это еще не дошло до меня, – честно признался Стайс, – я думаю совсем о другом.
Вендрикс не поинтересовался тем, что занимало мысли товарища, и продолжил развивать свои идеи. Теперь он знает загадку столь чудесно скорого распространения потомков землян сначала по их собственной Галактике, потом – по прочим. Вот она, причина доминирования одной звездной расы над прочими!
– Ну-ну, давай, не тяни, излагай! – не утерпел Стайс.
Но сначала он объяснит, отчего землянам не удалось распространиться еще дальше. Все, оказывается, просто! Ума не хватило!
– Я не понимаю! – отвечал человек.
Еще бы! Ведь все его потомки будут так же недалеки, как он сам. Потому и не хватит им ума. А вот времени будет навалом! На остальных планетах еще кипит первобульон аминокислот, а он, Стайс, тут на Земле уже пойдет плодить таких же недалеких, как он сам, потомков. Вот они-то, как только оторвут хвосты от дерева, так и полезут к звездам. И когда благородные нимра явятся пред лице Космоса, гомо уже будут кривляться им с галактик и притворяться их богами.