– А что, если мы ошиблись? Если это вовсе не друзья? – спросил Стайс. «Ты не Волк. Ты улитка.» – таков был презрительный ответ партнера.
Все, Вендрикс прочно влез в шкуру супергероя Эммеяра. Ему бросают звезды под ноги, ему салютуют галактики, ему рукоплещут расы, сейчас родит Метагалактику. А он, Чевинк, просто водитель флайера.
«Вредный ты, Стайс! Все испортил!» – пробурчал Юсс. И закрылся в своей половине мозга.
ГЛАВА 2
Синтона оказалась множеством воздушных куполов, гнездящихся вокруг вершин и на хребтах гор Таббеты. Каждая такая вершина, густо усаженная жилищами синков, называлась гамалой. Гамала короля – выше всех. Король синков, Ситумна, жил небогато, но власть его над огромными землями синков была, несомненно, велика. Страна Таббета лежала в стороне от прочих государств и стран Годваны. Ее со всех сторон окружали пустыни, ненаселенные никем, кроме птиц, горы, моря, ущелья, густая сельва юга, северные снега.
Стайс летел слишком низко и не мог оценить всей грандиозности Таббеты, но он помнил, как велики были эти земли, виденные им с борта корабля. И удивлялся лишь тому, что среди всех щедрот первоматерика Годваны синки избрали неприступные и холодные горы. Но горы в самом деле удивительны. Словно застывшие морские волны, подернутые синей непрозрачной дымкой. Они завораживали своей одинаковостью. И надо быть синком, жителем горной страны Таббеты, чтобы не сбиться с курса и не затеряться в холодном, неприветливом мареве горного тумана.
Синк Леаддир летел прямо перед флайером, указывая путь. Он отказался сесть с пилотом и желал перемещаться так, как привык с рождения. А, может, ему претила сама мысль о том, чтобы запереться в какой-то, пусть и очень прочной скорлупе, доверясь лишь мастерству неведомых строителей такой невиданной, сплошь металлической гамалы. И еще умению пилота, подсказал Стайсу неугомонный Юсс. Он подслушал мысли Леаддира.
Стайс, сам того еще не зная, проникся к молодому синку симпатией. Тот ему казался существом столь благородным, что невозможно было представить его ищущим обмана. Юсс усомнился в такой поспешности суждений, но решил не спорить, чтобы не возбуждать в улитке Стайсе еще больших опасений по поводу грядущего. Сам Вендрикс был авантюристом, достаточно рисковым, чтобы сунуться с разбегу в любую неприятность, как он и доказал это однажды, сгорев в челноке над новой планетой. И неизвестно еще, что к этому привело. Стайс помалкивал, но полагал, что Юсс ввязался в бой и проиграл. Ремесло Волка тем еще опасно, что разведчиков и грабителей в Космосе хватает, а Гильдия от них не защищает.
Он кружил вокруг гамалы короля, пока Вендрикс не сообщил ему, что на вершине есть пятачок, свободный от всего. Это место размышлений для короля. И тот жертвует гостям своим ежевечерним отдыхом.
– Он полагает, что мы останемся надолго? – насторожился Волк Чевинк.
Ему не светила идея сидеть подолгу на одном месте, когда вокруг так много всего нового и неизведанного. Это ж надо! Годвана! Поначалу его угнетала мысль о том, как он попался и даже сам не знает, почему. Но потом пришла обычная в таком случае уверенность, что все не только разъяснится и образуется, но так же и послужит к удаче. Приключения есть то, чего ради Свободный Волк выходит в поиск! А вовсе не нажива. Хотя, без некоторых средств жизнь была бы чрезвычайно неудобной. Немногим было известно, что разведчики дальнего Космоса, так называемые Свободные Волки, самые счастливые во Вселенной существа! А Стайс был настоящим Волком! Иначе отец не подарил бы ему свой корабль. В этом с ним соглашался и Вендрикс Юсс, бывший побратим Галлаха Чевинка, сохранивший погибшего партнера в своей памяти.
Стайс покинул кабину и вышел на морозец. Комбинезон тут же принялся подогреваться, и только лицо и руки остались незащищенными. Он мог бы закрыться полностью, но не пожелал. Леаддир стоял неподвижно, глядя из своих сложенных крыл, как из укрытия. Глаза его были вполне человеческими, без этих неприятно плавающих двух зрачков.
«Стайс, напоминаю, он – ментал, – обратился Юсс, – и чувствует твое отношение к нему. Будь разумен.»
Стайс почувствовал настороженность Вендрикса и подумал, что чувствует себя, как слепой на улице с оживленным движением. Его все видят насквозь, даже собственный партнер, а он не воспринимает ничего.
Спуститься с горы к жилищу было сложно. Синки просто летают, а у Стайса такой возможности не было. И после некоторого колебания он доверился двум летунам, которые легко снесли его к жилищу короля Ситумны.
Он думал, что увидит дворцовые покои, и приготовился все осматривать с интересом. Но жилище было скромным. Очевидно, так выглядели все дома птицелюдей. Открыты со всех сторон, просто площадки для приземления, имеющие крышу и некое подобие мебели внутри. Правда, довольно обширные. Церемониями, видимо, здесь не баловались, потому что в покои короля залетали без приветствия и вылетали без прощания все, кому не лень. Синки толоклись по всей площадке, то и дело срывались с края и взлетали. Все это весьма напоминало птичий базар с той лишь разницей, что все они были молчаливы.
Король сидел боком на чем-то вроде кресла без спинки, свесив человечьи ноги на пол. Лицо его на первый взгляд показалось Стайсу похожим на все те лица, что непрерывно мельтешели перед ним. На него особо никто не обращал внимания. Кроме короля. Тот смотрел на Стайса и Волк ощущал, что между ним и Леаддиром идет быстрый разговор. Наконец, король встал. И тут же смолкли шепоты и шуршание крыльев по полу. Все расступились и отошли к краям открытой площадки, оставив свободным центр.
Король ступил на пол обутой в узкий и высокий сапожок ногой. Крылья его разошлись в стороны, открывая простые кожаные одежды, украшенные лишь вышивкой. В руках короля был непрозрачный шар.
«Наверно, монаршья атрибутика» – подумал Стайс. – «Какой-нибудь скипетр, или держава.» Обо всем этом он имел очень отдаленное представление. Юсс промолчал.
Король шел к нему, не отрывая от него своих янтарных глаз, а Стайс не знал, как следует себя держать. Наконец решил и сделал головой движение, похожее на то, что видел у Леаддира. И услышал звуки одобрения. «Я же говорю – дипломат!»
Король был близко. Он подошел и поднес к рукам Стайса непрозрачный шар, все так же глядя ему в глаза. Стайс был в замешательстве. Он наугад и медленно поднял ладони. Король ждал.
Стайс помедлил и приблизил ладони к шару. Он думал, что услышит мысли короля, или его голос. Но вышло все иначе. Он приобрел знание.
Было время, были люди, были чудеса. Было много такого, о чем сегодня не станут петь барды, сколько бы их ни просили. Потому что ушло то время, когда был в сердце подвиг, а в душе – полет. Состарилась планета, одряхлела Ихоббера. Нет более героев, как нет нигде свидетельств славы их. Лишь только память пока еще цепляется за древние сказания, поскольку народ, в котором умерло желание полета, славы и бессмертия, не достоин жить под солнцем. И звезды смотрят с презрением на тех, кто уже утратил последнее дыхание мечты. Так награждает время тех, кто пренебрег им, и последовал за жалким сном сознания в надежде обрести покой. Нет покоя тем, кто юн. Покой – удел давно живущих. А Ихоббера – древняя страна.
Так думали давно живущие, поскольку не было на Ихоббере, на земле синков, таких времен, о которых не сказали бы однажды старики в своих предсказаниях. И думали все синки, думали их короли, думали пророки, старики, священники, что все они полны мудрости, и нет ничего под звездами такого, что не открыто их двойным зрачкам. Такого, о чем не промыслили бы в собрании пророки, о чем не пели барды. Что не снилось их колдунам в высоких и холодных заоблачных гамалах. За ошибку платят. За надменность платят вдвое.
Синкам нужно только небо и горы. А также ветер, звезды и их мудрость. Так было всегда. И думали все синки, что так всегда и будет.