— Отцу он достался от дедушки, — сказал Рон, — дедушке от прадедушки, прадедушке, наверно, от прапрадедушки...
— Хочешь к нам переселиться? — неожиданно предложила бабушка. — Попросим Сверчка сделать две комнаты — для Лю и для тебя.
Как уже говорилось, только бабушке, да и то не во всякой шляпке, позволялось иногда называть дедушку не Сверчем, а Сверчком.
— Спасибо, — отказался Рон. — У меня собственный бакен.
— Собакен, — пробормотал дедушка.
Девочки напряглись, ожидая, не появится ли после этого слова, подозрительно похожего на заклятие, небывалое чудище на собачьих ногах с решетчатыми боками и с голодной вороной на макушке. Но ничего подобного, к сожалению, не произошло.
— Изменим тебе внешность, — предложил дедушка. — Чтобы никто не узнал.
— Пожалуйста, не надо! — взмолился Рон, не в силах оторвать взгляда от гигантского дедушкина уха.
— Можно его постричь, — сообразила бабушка.
Рука Рона взметнулась к волосам, будто к ним уже подплывала щучья пасть стальных ножниц.
— Скрываясь от полиции — убежденно сказал дедушка, — надевают парик и приклеивают поддельную бороду. Бороду тебе рано, а парик у меня есть.
— По-моему, он не получился, — засомневалась бабушка.
— Сойдет, — заверил дедушка. — Неси коробку!
Все заклинания, которые выдумывал Сверч, он зачитывал бабушке. И просил ее быть самой строгой и беспощадной судьей. Однако стоило бабушке отозваться о заклинании с малейшим оттенком неодобрения или намекнуть, что не мешало бы его слегка переделать, дедушка приходил в неописуемую ярость. Он кричал, что она ни моста в волшебных словах не смыслит, причем кричал так истошно, что обычным ушам было больно.
— Ладно, — отвечала бабушка. — Буду тебя всегда хвалить!
Дедушка оскорбленно замолкал. Но назавтра переделывал свое заклинание или признавал, что его надо выбросить. Смиренно он просил бабушку и впредь судить его без поблажек.
Муша не позволяла дедушке выбрасывать даже самые неудачные творения. Она собирала их в ярко-зеленую картонную коробку, на которой ее рукой было выведено: «Архив инженера-мечтателя Сверча».
— Для будущих исследователей, — говорила она.
— Никому это не надо! — морщился Сверч, но не мешал собирать его черновики.
Бабушка принесла картонку, окрашенную в большие надежды, и стала рыться в заветных бумажках, приговаривая, что у нее все лежит в алфавитном порядке.
— ...Мельница, нога, туча... — перебирала она заклинания. — Как ты сюда затесалась? — обратилась она к туче, втиснувшейся в неположенное место. — Ага, имеется в виду облако. Кому ты делал облако?
— Не помню. То ли фабрике мягких игрушек, то ли продавцу сахарной ваты.
— Нашла! Парик.
— Читай, — благодушно кивнул дедушка.
— Кошачий вскрик, готов парик!
Из ниоткуда на стол упал белый парик в черную клеточку.
— Говорила же, это неудача, — прокомментировала бабушка.
— А мне нравится, — возразил дедушка. — В молодежном вкусе, смело!
— Бесполезная вещь.
— Нет ничего полезнее бесполезных вещей! Никогда не знаешь, где они пригодятся.
— Лучше этот парик поменять, — настаивала бабушка.
Девочки испугались, что дедушка сейчас прямо при Роне начнет топать ногами, хвататься за голову и кричать жутким голосом. Но тот неожиданно замер, уставился в потолок — все зачарованно посмотрели туда же, но ничего примечательного не увидели, потому что дедушкин взгляд, возможно, взлетел в те безлюдные пустыни, в невесомых песках которых рождаются самые голубые на свете скарабеи.
— Придумал! — вдохновенно сказал дедушка. — Вскрик котов, парик готов!
На стол упал черный парик в белую полоску.
— Извините, мне ни тот, ни другой не нравится, — отреагировал Рон.
— Можно и без парика, — согласилась бабушка. — К нам сегодня Лю приехала. У нее столько румян и красок, что мы тебя до неузнаваемости загримируем.
И тут Рон, который предупреждал девочек не говорить о тайне, поведанной Кривсом, и самим без взрослых проследить за тетей-шпионкой, мрачно обронил:
— Не берите у нее ничего!
— Почему? — поднялись брови у бабушки и дедушки.
— Ты знаешь шпинат, дедушка? — спросила Пава.
— Кто ж его не знает?
— А ты его боишься?
— Он только красного перца боится, — со знанием дела сообщила бабушка.
— Это не шпинат, который в огороде, — воскликнула Картошечка. — А Шпинат, в котором шпионы.
И потрясенные дедушка и бабушка узнали тайну, которую Кривс совершенно не собирался выдавать двум соседским девчонкам и беглому неуживчику.