Кохчик выхватил привезенное Лю письмо.
— Сверч про новое заклинание не говорил? — поднял он голову от бумаги.
— Не говорил.
— Зачем он свой дом водой наполнил и рыб туда напустил?
— Каких рыб? — поразилась Лю.
— Ну, всяких... Раков, к примеру.
— Нет там никаких раков.
— Странно, — не поверил Кохчик, ежедневно проверявший наблюдения всевидящего ока. — Передайте брату письмо. Скажите, что нашли его на дороге, — вручил он конверт Лю. — Если выведаете новое заклинание, дуйте на Извилистую реку, Правитель-Покоритель щедро вас наградит!
— Медаль даст? — догадалась Лю.
— Полновесную. И деньги!
— Целую копейку?
— Возможно! Если встретите, войдите в доверие к этому неуживчику, — показал он уже знакомый Лю портрет мостовичка с хохолком, — и к его дружку, который во всем белом.
Лю поскорее хлестнула былинкой по спине своего коренника, и тройка жуков поползла по тропинке.
Кривс, добравшийся со своими спутниками до Извилистой Реки почти одновременно с Лю, выглянул из-за бугорка, едва повозка тети-шпионки тронулась в обратную дорогу. Он призывно махнул друзьям и растворился в травяной чаще. Рон и девочки поспешили за ним. Скоро они добежали до слияния протоки с Извилистой Рекой.
— Тетиных жуков мы обгоним, — отдышавшись, сказал Кривс. — Слышали, я тоже полиции зачем-то нужен?
Солнце готовилось показать розовую лысину. Ранние рыбы пытались хвостами расшевелить воду. Капли росы, как стеклянные бомбы, нависали над мостовичками. «Сорвется одна, от меня мокрое место останется!» — покосилась на них Картошечка.
— Я чуть не упала, когда Секач нож достал, — призналась Пава.
— Моя веревка его бы связала, — быстро шагая, оглянулся Кривс. — Что за заклятие придумывает ваш дедушка?
— Не знаем.
— Надо всех предупредить, что Извилистая Река хочет напасть на Прямую! — на ходу взъерошил волосы Ронька.
— Я скажу дедушке, — встрепенулась Пава, вспомнив мотылька, задевшего ее крылышком.
Картошечка отстала, заглядевшись на жирную волосатую гусеницу с тонким хвостиком, которым она помахивала, как тросточкой. «Знаешь, какие у меня родственники?» — хвастливо прошелестела гусеница. Но Картошечка гусеничного языка не знала.
Внезапно в миллиметре от ее башмачка земля бесшумно раздвинулась, и в ней образовалась широкая щель. «Ничего себе!» — ахнула Картошечка и осторожно заглянула в открывшуюся перед ней пропасть.
Стены щели были абсолютно гладкими и уходили в беспросветную глубину. Еле слышный шорох и монотонное механическое ворчание доносились оттуда. Тусклый отблеск скользнул по поверхности гигантского, вращающегося во мраке колеса, и у Картошечки оборвалось сердце, когда ее пронзило внезапное убеждение, что огромное колесо — всего лишь малая часть непредставимо громадного механизма.
Непонятно, сколько секунд она оцепенело простояла над бездонным разрезом в земле. Вдруг так же внезапно, как прежде, стенки щели плавно сомкнулись. Холодный палец прошелся по позвоночнику Картошечки: она запоздало поняла, что только чудом не упала в страшную бездну.
— Замести следы! — поглядел вслед удаляющемуся скрипу Кохчик.
Его подчиненный соорудил из нескольких травинок жидкий веник и стал добросовестно подметать туман, пятившийся от него на ватных ногах. Подойдя к реке, сержант стал тыкать веником в воду.
— Ты что делаешь? — удивился полковник, растягивая и устанавливая что-то похожее на черную палатку.
— Топлю соплю!
— Коплю соплю? — не расслышал Кохчик.
— Не коплю, а топлю. А она не тонет! — обиделся сержант.
— Иди сюда! — прикрикнул Кохчик. — Сегодня отправишься на протоку!
— На ботинке?
— Нет, плавсредство мне самому потом понадобится. Будешь будоражить Сверча! Инженеры-мечтатели, когда их будоражат, быстрее соображают. Скажешь, что из полиции тебя выгнали.
— За что?
— Придумай, что убил кого-нибудь.
— Не поверят! За такое не увольняют.
— Признайся, что ручку у меня украл…
— Понял, ёксель-моксель!
— А пока помоги мне с авиавором.
Авиавор был последним изобретением инженеров-мечтателей Извилистой Реки, которых не только постоянно будоражили, но и почти не кормили, потому что известно: лучше всего мечтается в голодном состоянии.
Сержант стал скручивать тугие резиновые жгуты и сдавливать стальные пружины в моторе. Расправил на песке черные выгнутые крылья. Подсадил Кохчика на высокую табуретку и помог пристегнуться. Поднял смоляные борта фюзеляжа и накинул на Кохчика фонарь кабины в виде вороньей головы с натуральным клювом и круглыми стеклышками вместо глаз. Секретный летательный аппарат, абсолютно похожий на ворону, темнел на берегу.