— Вот огрею тебя веслом по башке, забудешь свои замашки! — пригрозила осмелевшая Лю.
Пава и Ронька перешли на правую сторону тропинки и топорами начали подсекать толстые стволы лопухов. Картошечка с увязавшимся за ней Кривсом углубились в траву, подпиравшую тропинку слева.
Кривс уставился на розового дождевого червяка.
— У червяка тоже тайна? — оглянулась Картошечка.
— У всех своя тайна, — спокойно ответил Кривс. — У червяка, у сосны, у последней сосновой иголки...
— А какая у меня тайна?
— Совсем простая: ты думаешь, хорошо бы, если б меня звали не Кривсом, а Прямсом!
Картошечка слегка покраснела.
— Кривс не значит кривой. Просто, когда я родился, неизвестная птица кричала из темноты: «Кривс-кривс!» Вот меня так и назвали.
Скоро растения вдоль тропинки были готовы к травоповалу, а рыбачья сеть перегородила протоку.
— Давайте спихнем корягу в протоку, — спустился на пристань Сверч с бабушкой. — Я бы один справился, но физические упражнения полезны каждому.
Все поняли, дедушка хочет освободить помост для строительства корабля. Мостовики уперлись руками в корягу, из которой, как бивень, торчал заостренный сук, но изъеденная древоточцами деревянная туша даже не шевельнулась.
— Пусть Картошечка возьмет ее в руки! — нашлась Пава. — Они у нее дырявые.
И правда, стоило Картошечке попытаться обхватить корягу, как та вывалилась из ее рук, покатилась к краю помоста и, исполняя давнишнюю свою мечту, упала в воду, вырвав из нее пригоршню сверкающих гвоздей.
Подойдя к коряге, дедушка забормотал свежее заклинание. Как ни тихо он говорил, отдельные слова до мостовиков долетели. Когда читают заклинание, у всех уши встают на цыпочки.
Кто-то услышал: «По руке». Кто-то: «В кармане». До кого-то донеслось: «На пауке». До кого-то: «Где Ваня?» Коменданту вообще послышался целый стишок:
Поплывем по реке,
Как в старинном романе,
На плоту, в сундуке,
На любимом диване...
Он не мог поручиться, что правильно услышал эти строчки. К тому же помнил, что случилось с супругой, попытавшейся воспроизвести чужое заклинание. Поэтому сразу выбросил услышанное из головы.
Трудно даже понять, каким образом стишок долетел до этой книги. Читатели не должны повторять его вслух. Никто не гарантирует, что с ними не произойдет чего-нибудь непоправимого и они не окажутся верхом на пауке зажатыми в руке какого-нибудь дяди Вани.
— Готово! — вскричал Сверч.
Зрители были ошарашены: в воде качался тот же массивный пень с выступающим из него острым суком. Но хотя коряга и сохранила главные свои дубовые черты, кое-что в ее внешности изменилось. Вверху появилась длинная легкая будка, над которой дымила кирпичная труба.
— Камин! — не поверила глазам тетя Лю.
— Ходовая рубка и камбуз, — поправил Сверч.
В будке, как свернувшийся в калачик плоский еж, торчал штурвал, рядом с ним, не уступая в размашистости дедушкину уху, темнела воронка для переговоров с машинным отделением. На камбузе блестели сотни стеклянных банок.
— Зачем столько банок? — удивилась Картошечка.
— На кораблях всегда бьют склянки, — снисходительно объяснил мичман.
Перед ходовой рубкой, вернее, будкой виднелся обширный люк, в который вели ступеньки деревянной лестницы.
— Вход на нижнюю палубу к каютам, — сказал Сверч.
Бока коряги украшали стеклянные иллюминаторы. На корме, где была каюта дедушки и бабушки, светилось квадратное окно совершенно деревенской наружности.
— В окно выбрасывать предметы удобнее, чем в иллюминатор, — пояснил Сверч.
— Дедушка, а бывают круглые корабли? — задала Картошечка вопрос, мучивший всех, кто смотрел на пень.
— Еще бы! — обиделся Сверч. — С глубокой древности. Naves rotundae!
По спинам слушателей пробежали паучьи ножки. От заклятий на чужих языках ничего доброго ждать не приходилось. Но всех успокоила тетя Лю, радостно воскликнувшая, что недавно в скверике она тоже видела навес и ротонду. Дедушка мрачно взглянул на сестру.
— А мачта с парусом будет? — спросила бабушка, вышедшая в матросской бескозырке с лентами, надев которую, она испытала непреодолимое желание залезть на мачту до верхней перекладины, расставить руки и, балансируя, пройтись по ней, чтобы Сверчок закричал от страха и убежал в каюту прятать свои слезы.
— Не будет, — огорчил ее Сверч, умолчав, что вместо паруса у него чуть не получился сначала палтус, потом гарус, а затем перед его глазами вырос вдруг чей-то гигантский окровавленный палец и строго погрозил ему. — Зато есть двигатель. Модель 6УЛ-1ЩХ.