— Внимание! — гаркнул он. — Большуны потеряли конфетную бумажку. Матросы, проявившие героизм, получат один квадратный миллиметр фантика и смогут облизывать его с вышестоящим начальником.
— Фантик от ириски или карамельки? — деловито спросил наводчик носового стреломета, целясь в грудь старичка с нечеловеческим ухом.
— Бери выше, — рявкнул Мышкин, — от шоколадного батончика!
Старикашку следовало взять живым. Остальных — лишить имущества, забить в бочку и отправить не в море, где им мог подвернуться сказочный остров, а на дно протоки.
Массивная стрела сшибла с бакена сосновую шишку, всплеснувшую спичечными руками. Шишка полетела в воду, ломая голову, почему падает второй раз в жизни? С детства ей внушали, что хорошая шишка может упасть лишь один раз: зимой или весной. «Уж не стала ли я шишкой легкого поведения?» — волновалась она.
Квинквирема с размаху врезалась в сеть. Сеть напряглась. Она не ловила раньше кораблей, поэтому не знала, как с ними обращаться. Но и «пятерочка» не попадала прежде в рыбачью сеть и не понимала, брать ее на абордаж или сразу выкидывать белый флаг.
Обитатели протоки быстро перебежали на корягу. Только Секач растерянно топтался на пристани.
На палубу квинквиремы вынесли розоватый короб и нажали на переднюю крышку. Из загадочного предмета вырвалась струя голубого пламени.
— Что такое? — ахнул Сверч.
— Секретный огнемет большунов, — пробормотал мичман.
Сверч рванул рубильник включения двигателя. Но коряга не сдвинулась с места.
— В машинное отделение! — воззвал он.
Башмаки мичмана загремели по лестнице.
С квинквиремы из оброненной большунами газовой зажигалки пустили еще одну струю огня.
«Ловить огонь! — завороженно подумала рыбачья сеть. — Только этим стоит заниматься!» Внезапно вспыхнула трава у помоста.
— Горю! — запаниковал Секач.
— Чего ж ты стоишь? — возмутилась тетя Лю. — Прыгай!
Секач прыгнул на корягу, как кузнечик, за которым гналась сороконожка.
— Порядок! — выглянул мичман из люка. — Просто лапу заклинило.
Пристань попятилась от пня-колоды.
— Какое заклинание вы использовали? — уважительно поинтересовался Сверч.
— У меня в бочке была капля дегтя. Ее и использовал.
— Некоторые заклятия не мешает смазывать, — не удержалась бабушка.
И вдруг раздалось протяжное гудение. Это Бочкина, вспомнив, что уходящие в никуда корабли включают на прощанье ревун, впилась заждавшимися устами в круглый рот мундштука сузафона.
И дедушка не схватился за слоновье ухо, а одобрительно кивнул.
Прощай, хор бесхвостых земноводных под управлением размахивающей зелеными лапами сосны! Прощай, лягушка, выдающая себя за жабу, чтобы повенчаться с розой!
Прощай, сметенный травяным нашествием дряхлый помост, похожий на площадь, на которой тени горожан ждут, кто их освободит от чертополоха!
Прощай, гусеница в золотисто-светлую полоску, которая хвастается направо-налево летающими родственниками: «Разве гуси-птицы и гусеницы не родня?»
Счастливо оставаться, трухлявая свая! Будьте здоровы, лежалые прутики, опавшие лепестки, драгоценные стекляшки! Не поминайте лихом, червяки и корни, вылезшие из подземелья!
Прощайте, обрывок белой нитки и обрывки разговоров, которые, как бы высоко ни взлетали, рано или поздно опускаются на землю, и последней, кто их с содроганием слушает, оказывается трава!
— Как мы обойдемся без моста? — с опаской спросила Лю, когда коряга прошла под заброшенным пешеходным мостиком.
— У нас есть мостик, — прищурился Сверч. — Называется: Капитанский!
— Дедушка, можно я постою за штурвалом? — попросила Пава.
Стоило ей так сказать, как все почувствовали, что с детства только об этом мечтали.
— Двинемся по течению или против течения? — кашлянул мичман.
— Пойдем, не думая о дороге, — ответил Сверч. — Только так попадают в волшебные страны.
— Тогда право руля!
Пава перекатила штурвал в правую сторону. Щучий хвост, тянувший за собой расходившуюся водяную борозду, послушно повернул корягу, и путешественники ощутили, как совсем другой мир, могучий и раскатистый, властно подхватывает их. Квинквирема, которая билась в сети, как пламенная муха, осталась позади.
— А я еще одно колесо видела! В небе, — вспомнила Картошечка.
— Судя по всему, мы внутри гигантского механизма, — пояснил дедушка.
— И что нам делать?
— Лично я всегда хотел сунуть в него палку!
Вечер отнимал у реки берега. Спасаясь от ласточек, в рубку влетел комар. Отдышавшись, он с песней и шприцем наперевес атаковал бабушку. И бабушка как настоящий ученый вместо того, чтобы отрубить наглецу кровожадный нос или проткнуть его карандашом, только прислушалась, какую песню он исполняет.