— Опять в беседу взрослых вмешиваешься, — укоризненно взглянула бабушка. — И в разговор с полицейским влезла. Не страшно было приставать к громиле?
— Дедушка сказал, у больших всегда есть нежность к маленьким.
Бабушка недовольно повернулась к дедушке.
Тот развел руками:
— Я о динозаврах говорил!
— Еще драже у него взяла, — вспомнила бабушка.
— Не только драже, — сказала Картошечка и вытащила из-за двери тяжелый самострел с полным колчаном.
Все обомлели.
— С таким и на динозавра можно пойти, — заметила Пава.
— Как это у тебя получилось? — наконец спросил дедушка.
— Когда бабушка в кухню пошла, я сказала ему: «Давай арбалетами меняться!»
Дедушка глубокомысленно почесал за ухом. Трудно сказать, за большим или маленьким, потому что он сам этого не заметил.
— А где драже?
Картошечка нехотя полезла в карман шортов, но, когда вытащила руку, немедленно выронила поблескивавший розовый шарик, и он покатился по полу.
— Ловите его! — вскричал дедушка.
Из кухни шарик прытко перекатился в гостиную, будто пол в кухне был крутым, как в дедушкином кабинете. Хотя здесь пол был абсолютно ровным. Еще удивительнее драже повело себя, подкатившись к лестнице. Оказалось, оно умеет прыгать. Подскакивая, шарик пересчитал все ступени и шмыгнул в приоткрытую дверь кабинета. Бабушка, вбежавшая следом, крикнула «Кар!» и еле выковыряла его указательным карандашом из-под плинтуса.
— Что бы я делала без моего карандаша? — воскликнула она.
Ежедневно бабушка записывала свои дела. Листок с перечнем дел она клала на стол и, сделав дело, тут же вычеркивала его. «Ты даже умереть забудешь, если не запишешь!» — качал головой дедушка.
Но с тех пор, как приехали внучки, огрызок карандаша, служивший для записей, стал таинственно пропадать. То он скрывался под столом, то необъяснимым образом оказывался под подушкой у Павы. И пока бабушка разыскивала его, она забывала, какое очередное дело хотела записать.
В сердцах она попросила дедушку придумать слова, которые бы превращали ее указательный палец в карандаш. Дедушка написал заклятье на бумажке, и бабушке, едва его прочитала, немедленно сожгла. «Вы бы мне весь дом разрисовали, если б узнали!» — сказала она внучкам.
С того дня чуть только она шептала несколько неведомых слов и говорила: «Кар!» — что, естественно, означало «карандаш» — у нее сразу вместо указательного пальца отрастал длинный и острый, хотя слегка кривоватый карандаш. Записав новое дело, она говорила: «Рак!», что, разумеется, означало «ракандаш», и на руке снова появлялся обычный палец. Только кривился больше обыкновенного.
Бабушка подбивала и дедушку обратить свой палец в ручку или в карандаш.
— Я могу ручку, как спичку, сломать и в окошко выпроводить, — упирался Сверч. — Что будет, если у меня появится пишущий палец? Я его оторву и выброшу!
Бабушка отступила и в одиночку наслаждалась преимуществами своего положения. В доме то и дело слышалось: «Кар… Рак».
Было лишь одно неудобство: часто бабушка забывала вернуть палец на место и, пробуя на плите воду, сердилась, что та долго не нагревается.
— Покажите мне это! — гневно потребовал дедушка.
Двумя пальцами он безжалостно сжал розовый шарик. В драже что-то щелкнуло, и оно открылось. Две глянцевые створки отпрыгнули в стороны, и под ними оказался ярко-синий глаз, который осмотрел всех присутствующих. Кажется, на бабушку он взглянул с особенным неудовольствием.
— Так я и знал, — пробормотал дедушка. — Всевидящее око. Как я ненавижу инженеров-мечтателей, которые изобретают такую дрянь для полиции!
— Для денег, — поправила бабушка. — Намечтают на просторный домик, на повозку во много жучиных сил...
— Почему нельзя жить не на деньги, а на росу, например? — воскликнул дедушка. — Или на лунный свет? Или на слова, которые на ветер?
Ответа на этот вопрос ни у кого не было.
— Что мне с тобой делать? — с омерзением обратился Сверч к глазу, который с беспокойством уставился на него.
— Вот что! — выхватила фальшивое драже бабушка и выбросила в окно.
Окно проводило улетающий глаз равнодушным взором и удовлетворенно подумало, как ему повезло, что в доме, по счастью, поселились не мускулистые метатели ядер и дисков, а бросатели футляров, ручек и прочей легкой чепухи.
Зажмурившись, шпионское око оказалось в воде, и когда разомкнуло свои розовые веки, то увидело тинистое дно, по которому к нему подползало неведомое существо с выпученными глазами и растопыренными клешнями.