— А еще у них есть стекла. Ну это такие прозрачные штуки, которые должны быть там, где вы юбки свои развесили. — улыбнулась Жазэль и покосилась на Дэзирэ.
Никакой реакции. Оно и понятно. До барака строителей осталось сто шагов. Их девушки прошли в тишине.
— О, девочка моя. Ты давно ела? — как всегда, Росита все видела из окна.
— Добрый день. Я не за этим. — улыбнулась девушка. — Хотела с вами поговорить.
— Ну-ка, ну-ка. Давай заходи, я на кухне.
Жазэль открыла дверь, пропустила вперед Дэзирэ. Творящая увидела перед собой ту самую маленькую женщину средних лет, что когда-то окликала ее на улице. Дэзирэ опустила голову.
— Росита, это Дэзирэ. Зимняя Творящая.
— Ох, дитя, так это правда? Пойдем, приляжешь. Ты ела? Какое там ела, те воины ни о чем другом и не думают, кроме, как о своей глупой войне. Пойдем, я покажу тебе, где ты будешь спать. В туалет хочешь? Катрин! Катрин! — крикнула Росита.
Откуда-то из глубины барака выбежала девочка лет двенадцати.
— Это Катрин. Она будет тебе помогать. — обратилась женщина к Зимней Творящей. — Катрин, это Зимняя Творящая. Ты будешь о ней заботиться. Ты и еще Елена. Сейчас Творящую нужно сводить в туалет. Потом покормить. Тебе все ясно?
Дэзирэ стояла молча, потупив взгляд. Жазэль было ее искренне жаль. Но больше ничем помочь она не могла.
— Иди, дитя, ни о чем не беспокойся, мы хорошо позаботимся о твоей подруге.
Жазэль кивнула, посмотрела на Дэзирэ и обняла ее. Потом быстро отвернулась, чтобы никто не видел ее мокрых глаз, и ушла. Зимняя Творящая совсем не была похожа на того могущественного и смертоносного человека, которого она знала раньше. Если Жазэль так ее жаль, то какого же приходится самой Дэзирэ? Девушка вздохнула, вытирая глаза. Лучше ей этого и не знать. Но одно она понимала наверняка — за каменным лицом Творящей скрывалось очень многое.
Максуд стоял на стене. У ворот. В ста метрах от него расположились войска амалионов. Они иногда кричали что-то в их сторону или показывали какие-то жесты. Воин прошелся по стене. Чемпионы и человеки вели себя так, словно никакой смертельной опасности рядом и не было вовсе. Обычные разговоры. Улыбки. Все правильно. Каждый из них понимал, что они сейчас заперты. Наверное, каждый уже смирился с тем, что он может погибнуть. Как ни странно, но такое принятие дает некую свободу мысли и действий. Твоя голова становится свободной от переживаний и волнений. Ты принял свою судьбу. И теперь хочешь отдать свою жизнь подороже. Если враг придет за тобой и победит, то ты хотя бы станешь ему поперек горла. Максуд остановился. Сколько он уже сам? Воин посмотрел на Амайанту, которая зависла у него над плечом. Максуд прошелся вперед, шагов десять. Затем назад. И еще раз вперед. Каждый раз Амайанта летела за ним.
— Что с тобой такое? — спросил он, став так, чтобы одинаково далеко находится от двух дозорных.
Выражение ее лица изменилось не сразу. Через пару секунд она повернулась к нему.
— Ты что-то говорил?
— Да. Я спросил, что с тобой не так? — повторил свой вопрос Максуд.
Амайанта пожала плечами. Воин вздохнул и поискал глазами ближайшие ступени. Благо, в этой крепости их было предостаточно. Внизу к нему присоединилась Жазэль. Зверю воин показал, чтобы тот остался. Максуд выбрал уединенный уголок и направился туда.
— Ты тоже видишь, что с Амайантой что-то происходит? — спросил он у Жазэль.
Та кивнула, находясь все еще под впечатлением от встречи с Дэзирэ.
— Отстаньте от меня. — махнула им рукой девушка в золоте, отворачиваясь.
— Айя, что случилось? Я должен знать. Расскажи.
Она молчала. Воин вздохнул.
— Ладно. Тогда буду говорить я. — он нахмурился, пытаясь разобраться в девушке в золотом. — Ты чувствуешь печаль. Грусть. Разочарование. Еще… то чувство, которое возникает, когда ты понимаешь, что твои мечты рушатся.
Амайанта медленно покрутилась в воздухе вокруг своей оси. Ее взгляд был серьезным. Она оценивающе посмотрела на воина. Жазэль подняла брови. Максуд мог так глубоко понять богиню? С одного взгляда?
— Что ты можешь об этом знать? Разочарование, разрушенные мечты… У тебя все всегда получается. Оглянись вокруг! Хотел, чтобы сюда пришел Азаниэль? Он пришел. Хотел, чтобы выжила Сандрин? Она жива. Ты собрал армию. Ты маршал. Самый главный в этой войне. — она снова отвернулась. — Это вот та девка сейчас думает, что понимает меня. У нее ведь мечты каждый день рушатся. Она никто. И мечты у нее дурацкие.
Жазэль не обиделась на эти слова. У нее сложилось такое впечатление, что Амайанта их выдавливает из себя, чтобы казаться все той же остроумной и заведенной богиней, какой она всегда и являлась. Но что-то тут было не так.