Он осекся. Услуга за услугу. Амайанта сняла бретельку от платья и задержала руку на второй.
— Может, ты отвернешься? — негодующим голосом поинтересовалась золотая девушка.
— Я? Да, да, я… да.
Максуд был все еще под впечатлением полета. Закрытые глаза, нет опоры под ногами. У него было стойкое ощущение, что это он сам парил в небе. Сам взлетал и падал. Сам кружился и сам смеялся ветру в лицо. Был хозяином неба. Амайанта за его спиной цокнула языком. Ей определенно не нравились его размышления, которые сопровождались соответствующими чувствами. Да, пусть это на самом деле и было не так, но никто не может запретить ему так думать.
— Мы еще полетаем? — спросил он, не оборачиваясь.
— Как только перестанешь мне надоедать. — Амайанта довольно растянулась на камне.
Хм, горячий какой. Она повертелась. И так горячо, и так. Нет, лучше сесть. Или вообще встать. А еще лучше лечь на воздух, а не на камень. Так девушка и поступила. Какое-то время она нежилась в солнечных ваннах и Максуд вовсе ее не слышал. Только чувствовал то удовольствие, которое она ощущала.
— А когда мы на речку пойдем? — спросила Айя.
— Как только победим всех врагов, и ты перестанешь меня задирать. Не знаю, что из этого быстрее случится.
Снова это самодовольство от весьма и весьма посредственной шутки. Она покачала головой. Человек. Сам сказал, сам порадовался. Что с него взять?
Максуд так и не дождался ответа. Ни укола в его сторону, ни шутки. Даже оскорбления никакого. Все ли у нее хорошо? До его уха донеслись шаги. Кто-то поднимался по ступеням. Он нахмурился, ведь сейчас был не в том расположении духа, чтобы с кем-то говорить. Немного повернул голову, чтобы карем глаза видеть ступени. Совсем немного. Вскоре ему стало видно хозяйку шагов. Ею оказалась Жазэлизэ. Она мягко подходила к нему поближе.
— И, чтобы ты хотел знать, я за последние два дня неописуемо устала. Все эти полеты над головами дерущихся людей и амалионов ужасно утомляют.
Жазэлизэ замерла, так и не дойдя до него нескольких шагов. Максуд теперь полностью повернулся и посмотрел ей в глаза. Она же смотрела мимо него. Выражение крайнего удивления застыло на ее лице. Глаза казались больше обычного, а приоткрытый рот органично вписывался в ее выражение изумления. Максуд проследил за ее взглядом. Не может быть! Она смотрела прямо на девушку в золотом, которая сейчас лежала на золотом столе лицом вниз. Нижняя часть ее тела была укрыта полотенцем, а голая спина методично обрабатывалась ручищами двух полуголых массажистов.
— О-о-о… хорошо… и еще снизу, да, вот там. — бормотала девушка.
Максуд смотрел то на одну девушку, то на другую.
— Ты ее видишь? — наконец, спросил он у Жазэлизэ.
Клерк не смогла ему ответить. Она правда пыталась! Но язык ее не слушался, в горле пересохло. Девушка даже кивнуть не успела.
— Конечно, она меня видит, дурачок. Ох, не так сильно, ты, бесчувственная скотина! — она треснула по руке одного из массажистов.
Максуд ухмыльнулся и вздохнул:
— Жазэлизэ, познакомься с Амайантой.
Если до этого Жазэлизэ казалась ему удивленной и изумленной, то после своей фразы Максуд бы затруднился перечислить все те изменения, что произошли с выражением лица девушки. Наверное, еще не придумали таких слов, которыми можно было бы вразумительно описать гримасу, что образовалась на ее лице. Если это удивление, то усиленное в десять раз. Если ужас — то в двадцать. Максуд помимо своей воли подумал о том, что если он сейчас еще пару фраз бросит в нее, то ее глаза просто лопнут.
— О, еще одна осломордая. Эта хоть говорить не умеет. Меньше слов — меньше проблем. Взял бы пример с нее. Насколько бы мне спокойнее стало жить. — Амайанта протяжно вздохнула.
Один из массажистов любезно предложил ей кубок с яркой оранжевой трубочкой. Кто была такая Амайанта, чтобы отказываться? Клерк смотрела на богиню. Смотрела на Максуда. Он был весь грязный, взъерошенный, потрепанный и мокрый. Жазэлизэ несколько секунд беспомощно сжимала и разжимала челюсть, пока у нее не получилось выдавить из себя несколько слов:
— Ты ее раб? Она держит тебя в плену?
У девушки в золотом вырвалась через губы вся жидкость, что она только что выпила. Теперь настала ее очередь удивленно таращиться на Жазэлизэ.
— Ты совсем тю-тю? — Амайанта несколько раз дотронулась пальцем к своему виску. — Знаешь поговорку «Молчание — золото»? Пользуйся ей. Всегда.
Амайанта подкинула кубок, и он мгновенно превратился в еще одного полуголого мускулистого мужчину с опахалом. Сегодня она ни в чем себе не отказывала.
— Можешь не отвечать. Если это так, просто моргни. — трясущимися губами шептала слова Жазэлизэ.