— Тренер? — пожимаю плечами.
А сердце начинает учащëнно биться. У Чернова была ссадина на скуле и сбиты костяшки, плюс немного покраснел нос. Он ходит в спортзал в нашем жилищном комплексе, и пару раз я видела, как он боксирует. Но я не думала, что он с кем-то всерьёз сцепился, тем более с Волковым. Скорее предполагала, что это груша дала ему сдачи.
Усмехаюсь. Но быстро прячу свою улыбку, потому что замечаю, как мимо нашей аудитории вальяжной походкой идёт Чернов. В чёрной толстовке и таких же чёрных, драных на коленях джинсах. Он мельком заглядывает в открытый дверной проём и, скользя безразличным взглядом по студентам с моего потока, чуть дольше задерживается на нас с Надей. Отчего моя одногруппница вдыхает воздух со свистом, а мне хочется хлопнуть себя по лбу.
Миша кивком головы показывает какому-то парню из параллельной группы на выход и скрывается в дверях.
— Чернов теперь капитан. Милка поди локти кусать начнёт, — хихикает Надя, поправляя свои кудряшки. — Или опять метнëтся к нему, оставив в покое Волкова.
Я Надиного веселья не разделяю. На капитана обычно вешается ещё больше девочек, чем на обычного футболиста, а Миша… ну он не тот, кто будет отказываться от обилия предложений.
К дезинфекции квартиры мысленно приписываю: купить беруши.
Глава 3
После трёх лекций и одного семинара я могу думать лишь о еде. С тоской вспоминаю свою овсянку, оставленную дома, и понимаю, что её есть не хочу. Мне хочется углеводов и жиров. Чего-то вредного, жирного и сладкого. Потому что сил после учебы нет совсем, а после бессонной ночи и подавно.
Прощаюсь с Надей на крыльце универа и, вместо того чтобы идти в супермаркет и домой, выбираю дорогу, которая ведет через университетскую парковку в местный ТЦ. Там неплохой фудкорт и несколько ресторанов, плюс можно немного походить по магазинам и зайти в художественный салон. Мне нужны несколько новых тюбиков краски и бумага.
Сегодня у Чернова по расписанию столько же пар, сколько и у меня. Если у него нет футбольной тренировки, то обязательно будет поход в спортзал. Или, может, ещё куда пойдет, но дома, скорее всего, появится к ночи. Я знаю его расписание так же хорошо, как и своё. Кто-то, может быть, назовёт меня сталкером, но нет. Это не для того чтобы выслеживать сводного брата, а для того, чтобы держаться от него подальше.
Пока иду через парковку, мои глаза сами находят в веренице машин чёрный «кайен» Миши. Никогда не понимала, зачем он ездит в университет на авто. Его квартира находится через две улицы. Он дольше машину прогревает в морозные дни, чем мог бы идти пешком.
Равняюсь с «кайеном», подпрыгивая над землей сантиметров на тридцать, потому что улицу пронзает длинный громкий гудок.
Хватаюсь за сердце, которое, кажется, собирается проломить грудную клетку, выпасть на асфальт к моим ногам и удрать в неизвестном направлении.
— Твою же…
Чернов, а это именно он, наклонившись вперед и обняв руль двумя руками, смотрит на меня в лобовое. Улыбается… своей мерзкой улыбкой, от которой у меня внутри всё скручивается узлом.
Как можно быть таким красивым и отталкивающим одновременно? Вот об этом я и говорила Наде… гнилое нутро.
Первое правило: никогда не разговаривать с ним первой.
Но сейчас мне впервые за всё наше совместное проживание хочется с ним заговорить. А именно: наорать и побить его сумкой или кулаками, потому что я реально испугалась и заработала себе пару седых волос.
Вместо этого медленно вдыхаю и выдыхаю, считая до ста, а потом улыбаюсь ему. Самой сладкой улыбкой, на которую только способна. Если он хочет вывести меня из себя, пусть придумает что-то получше.
Разворачиваюсь и, закинув сумку на плечо, иду дальше. Но дергаюсь опять, когда сигнал повторяется.
Он это специально?
Не оборачиваясь, цокая каблуками по мокрому асфальту, собираюсь перепрыгнуть лужу, когда слышу, как хлопает дверь машины.
— Белова! Я что, за тобой бегать должен?
«Придёт время, может ещё и побегаешь», — проносится в голове совсем не уместная мысль.
— Чернов, а я тебя не заметила, — смотрю на него через плечо, продолжая шагать вперед. Ещё пару метров, и будет светофор. — И не слышала.
— В машину садись, — засунув руки в карманы куртки, чеканит Миша.
— У всех на виду? — мои брови ползут вверх.
Правило два: мы незнакомы.
В университете совсем не общаемся и даже не здороваемся.
Мы даже в общих квадратных метрах можем днями не разговаривать и не пересекаться, потому это правило для меня вполне приемлемо. Да и после переезда сюда не было особого желания видеть кого бы то ни было, а уж тем более общаться.