— Да отпусти ты, парня, Сергеич, сейчас уже третий звонок. Его ж не пустят.
Меня уже обсветили и обыскали, но Сергеич не слушает напарника. Все прикидывает, куда я запрещенные вещества дел. Мимо идут последние разодетые мужчины и женщины в мехах и драгоценностях. И тут я, в джинсах и батнике. Ну не мог же я рубашку надеть? Мама бы сразу заподозрила неладное. Только и мог, что джинсы надеть без дыр на коленях, уже прогресс, но Сергеича этим не проймешь.
Понятно, что мой внешний вид отличается от остальных зрителей, но я всего-то и планировал, что на балеринку в ее естественной среде одним глазком глянуть, а не фланировать (4) тут с видом петербургского интеллектуала.
— И как звать твою девушку? — сбрасывает последний козырь охранник.
Имена под афишами я изучал особенно пристально, даже звонил в театр, чтобы выяснить, точно ли в спектакле принимает участия та, что мне нужна. Но сейчас все другие имена вылетели из головы, а придумывать какую-нибудь «Олю Иванову» чревато. Могут развернуть на месте.
— Юля Дмитриева.
Глаза Сергеича лезут на лоб, и я моментально жалею о сказанном. Даже охранник понимает, что я с балеринкой не два сапога пара.
— Да, отстань от парня уже! В зал ведь не попадет, — повторяет напарник и вдруг подмигивает. — Хорошие девочки любят плохих парней, верно? Как будто ты никогда подростком не был, Сергеич. Запугаешь, больше в театр носа не кажет. Беги, давай, и сразу наверх и налево. Твоя ложа там.
Киваю, разворачиваюсь и почти бегу по пустым уже проходам. Нет времени рассматривать лепнину, картины, плафоны и светильники. Но дорогу снова преграждает какой-то ряженный. Сначала решаю, что он тоже охранник, но он тыкает мне в лицо какими-то книжечками со словами:
— Двести рублей.
У меня в кармане всего пятьсот, так что обойдусь без программки. Разберусь, что к чему, это же балет, а не высшая математика, чтобы сидеть со шпорами.
Хочу обойти, но не выходит.
— Тогда бинокль. Всего сотка. В ложе пригодится.
Я и так не могу отделаться от чувства, что проник в лагерь врага, а с биноклем и подавно, то ли шпионом окончательно стану, то ли извращенцем. Но удержаться не могу. Сижу я далеко.
А рассмотреть ее я хочу всю и как следует.
Подхватив бинокль, мчусь к своему входу и получаю недовольное цыканье билетерши, которая проверяет мой электронный билет.
— Опаздываете, молодой человек. Это вам не кинотеатр. Быстрее занимайте свое место и не шумите.
Квест (5) «попасть в зрительный зал» наконец-то пройден. Занимаю свое место, оба кресла по обе стороны от меня, по правилам социального дистанцирования, заклеены запрещающими лентами. Гляжу вниз, там с креслами та же история. Выглядит так, будто в театре прошла безжалостная резня и зал сплошное место преступление.
Свет в помпезном зале меркнет, и зал аплодисментами встречает дирижера. Почему? Он ведь еще даже не начал играть, а вдруг оркестр облажается?
Время тянется медленно, краем глаза вижу, как пара справа открывает программки. Да ладно, это же «Лебединое озеро», все предельно просто. Будут лебеди, озеро и трагедия. Разве нужно вычитывать что-то там еще?
Занавес ползет в стороны, и на сцену высыпает сразу толпа танцовщиков. Я припадаю к ограждению ложи.
На сцене танцуют пятнадцать девушек в одинаковых платьях, а я чувствую себя дураком. Почему я был так уверен, что узнаю ее? Издали, в костюме и гриме, в движении?
Да нет, ее здесь все-таки нет… Или есть?
О, Барашек. А вырядился-то как.
Чтоб я сдох! Его я, значит, узнал сразу. Тревожный звоночек. Запоминаю парней в колготках лучше, чем красивых девушек. Да нет, мне не кажется, балеринки нет среди массовки.
А я ведь даже не помню, кого она играет. По телефону женщина сразу поняла, о какой Дмитриевой я говорю, даже назвала ее роль, но я не запомнил. Что-то на «О». Какое-то имя, а какое?
Черт, о чем я только думал. Это же не кино, где лицо на весь экран и пропустить точно невозможно. Это чертов балет. И даже бинокль не помогает, они ведь разбегаются, как мыши.
Барашек, неужели обязательно столько раз поворачиваться к залу своей раскаченной задницей? Я ведь в бинокль вижу, что лосины, того и глядишь, треснут. Причем не только спереди. Может, не стоит столько прыгать?
Нет, ну это просто неуважение к сидящим в зале мужчинам. Даже в кружке школьной самодеятельности нам говорили, не поворачиваться к залу пятой точкой! А Барашка походу ничему не научили.
Почему Барашка на роль шута не определили? Ему бы пошел колпак.
Что вообще происходит на сцене? Кто все эти люди? Где лебеди? Озеро?
И самое главное, где моя балеринка?
Опять Барашек в центре, теперь аж с двумя танцует. А если Юля — одна из них? Боже, ну одинаковые! А сейчас еще и поменялись местами. Я эту рассматривал или ту?
Отложил бинокль в сторону. Невозможно. Постоянно натыкаюсь на мужские задницы и вздутые бугры спереди. Походу мужики в балете не растяжкой меряются, совсем нет.
Ладно, может, я ошибся спектаклем. А может, участие моей балеринки отменили. Не дай бог заболела… Но если не появится, то уйду после первого акта.
А может быть и так, что я ее просто не узнаю. И тогда задерживаться нет никакого смысла.
Слева громыхнуло «Браво!», и я аж подпрыгнул. За что «Браво», кому? Барашку? Да вы с ума сошли!
А вот шут молодец. Хорошо вертится. Даже сам похлопал ему. Сдержано, по-мужски.
Ой, опять Барашек. Да что такое. Теперь из кубка бухает прямо на сцене. Где лебеди, я вас спрашиваю? Я вообще туда попал?
— Извините, — шепчу паре сбоку.
Ноль эмоций.
— Прошу прощения! — уже громче.
Женщина дернулась и аж побелела от возмущения, но зато посмотрела на меня. Я улыбнулся. Потом вспомнил, что все еще в маске.
— Не подскажете, это какой балет? — перешел сразу к сути.
Она выпучила глаза.
— Да как вам не стыдно, молодой человек! — поджала губы и отвернулась.
Да чтоб вам пусто было. Сорок минут прошло, а я только Барашью задницу рассмотрел со всех ракурсов. Где справедливость?
А, ну вот, музыка знакомая, значит, это все-таки «Лебединое озеро», но где моя балеринка непонятно. Что за Кощей прыгает вокруг Барашка? Убивать его будет? Я не против. Кончайте уже, и я пойду. Дурацкий вечер, глупое решение. Еще и сотка за бинокль.
Ну вот и лебеди. И много…
Не знаю, где была моя голова, когда я думал, что узнать балеринку будет проще простого. Может, сразу уйти, не дожидаясь? Но эти справа снова шикать будут. Должно же это уже закончиться?
Вдруг кто-то появился в центре. В белом. Тонкая. Гибкая. Воздушная.
Боже…
Я даже приподнялся в кресле. Чуть не встал во весь рост, но вовремя опомнился. Потянулся к биноклю. И ощутил, как сердце запнулось в груди.
Узнал я ее сразу.
(1) бро - сленг, от английского brother, брат.
(2) месага - сленг, от английского message, сообщение.
(3) вписка - сленг, вечеринка на квартире.
(4) фланировать — медленно прогуливаться без особой цели.
(5) квест — задание, от английского слова quest.
Глава 9
Обычные люди не способны ходить вот так, на носочках, как это делает балеринка сейчас. Танец давно стал частью нее, ведь в каждом ее движении даже вне сцены угадывались эти гибкость, податливость и изящество, которые шквалом эмоций прокатываются по моему телу.
Понимаю, что голова идет кругом, а перед глазами темнеет, потому что с момента, как она выпорхнула на сцену, я сидел не дыша. Так боялся пропустить малейшее движение.
А я хочу запомнить ее всю.
Не пропустить даже самый легкий наклон головы, впитать в себя ее изящество. Стать лучше, благодаря ей.
Барашек, естественно, не остался в стороне. Тут же стал трясти бубенцами. Совсем как тогда на улице, возле академии. А я едва не разорвал бинокль пополам, когда обе его руки оказались у балеринки на талии.