Получив багаж, я уже собиралась вызывать такси, как взгляд выхватил из толпы знакомую фигуру.
Никас. Он был здесь.
Стоял и внимательно смотрел прямо на меня. И все мои тренировки и самовнушения полетели прахом…
Пару мгновений я, застыв, смотрела прямо на него, запоздало понимая, что теперь сделать вид, что не заметила, уже не выйдет. Придется идти к брату.
Хотя себе-то врать смысла не было. Я ждала этой встречи.
Хотела, надеялась, верила.
Но чем ближе подходила, тем меньше шансов оставалось на то, что все-таки Никас оттаял.
— Ты долго, — заметил он ровным тоном, едва я оказалась достаточно близко.
— Не хотел ждать — мог не приезжать лично. Достаточно было прислать водителя, — фыркнула я, защищаясь.
Брат никак не прокомментировал мой выпад, просто молча забрал чемодан и направился к выходу. А я лишь бессильно стиснула зубы. Вот так всегда…
Ничего не менялось. И с горечью пришлось принять тот факт, что я по-прежнему для Ника всего лишь досадное недоразумение, заноза, от которой хочется поскорее избавиться. Не более того.
А ведь когда-то мы были очень дружны. Я все еще помнила, как он вместе со мной бегал на речку, учил плавать. Но все это осталось где-то там, в прошлом. Когда еще была жива мама…
Всю дорогу брат что-то строчил в телефоне. Ни разу не заговорил со мной, не взглянул. Словно и не было меня рядом.
И с каждой минутой я все больше убеждалась, что мое решение верное. Пора было окончательно признать, что семьи у меня нет. Глупо было надеяться, что что-то могло измениться.
Это понимание неприятно отдалось в груди. Я хоть и привыкла к одиночеству, его все же не очень-то любила. А здесь и сейчас, рядом с собственным братом, я чувствовала себя именно одинокой. И ненужной.
— На какой день назначены похороны? — все-таки нарушила я тишину. Брат, наконец, оторвался от экрана мобильного и вопросительно посмотрел на меня. — Мне нужно знать, на какое число заказывать обратный билет, — добавила раздраженно.
— Ни на какое, — весьма спокойно ответил Никас.
Я даже не сразу поняла его слова. Подумала, что ослышалась.
— То есть как? Мне нужно возвращаться — у меня учеба, дела, своя жизнь, в конце концов.
— Ты не вернешься за границу, — повторил Никас и снова уткнулся в телефон…
— Что ты сказал? — напряженно переспросила я.
— Ты слышала, — довольно спокойно ответил брат.
— Да ты… Знаешь, не тебе решать, что и как мне делать!
В этот момент разговор пришлось прервать — мы как раз добрались до дома. Никас явно не горел желанием продолжать наш спор, потому что молча покинул автомобиль, даже не попробовал мне ответить.
— Не уходи! — крикнула, догоняя его. — Мы не договорили!
Брат все же остановился и обернулся. В его взгляде было лишь откровенное равнодушие, которое в очередной раз больно хлестнуло по моим чувствам.
— Я все сказал, Ева. Спорить смысла нет.
— А я не спорю. Ты не вправе распоряжаться моей жизнью!
— Если ты не забыла, то до двадцати одного я твой опекун. Так что буду распоряжаться тем, что сочту нужным.
— Опекун?! Ах вот как! Решил сделать из меня рабыню? Совсем заскучал тут?!
— Остынь, Ева.
— Знаешь что? Да плевать! Я улечу сегодня же. Сам разбирайся со всем! — выплюнула я и, обойдя брата, направилась обратно к машине. Но далеко уйти не смогла — Ник цепко ухватил меня за локоть и дернул к себе.
— Ты будешь делать все, что я скажу, — процедил он. — И если я сказал, ты никуда не летишь — значит, не летишь.
— Надеешься, я тебя послушаю? А если нет? Что ты сделаешь?
— И далеко ты улетишь, не имея ни гроша в кармане? — насмешливо спросил он.
— Да, Никас. Ниже падать в моих глазах тебе уже некуда, — протянула я. — Решил шантажировать меня деньгами?
Во взгляде брата промелькнуло что-то неясное. Будь это кто-то другой, наверное, я бы сказала, что смогла задеть оппонента. Но нет. Это же Никас. Суровый, мать его, бизнесмен, которому наплевать на свою сводную сестру.
— Называй, как хочешь. Но я отвечаю за тебя. Поэтому и решать мне.
— Ты — придурок, слышишь?! У меня там учеба, работа, друзья. У меня там — вся жизнь. И я не собираюсь бросать ее. Понял? Хочешь забрать у меня деньги? Валяй! Все равно отец давно вычеркнул меня из вашей жизни. Так что я уж как-нибудь переживу очередной удар от гнилой семейки!
— Следи за языком, дрянь, — холодно произнес Никас. — Отец любил тебя. А ты даже не спросила, как он умер.
Он бросил эти слова мне в лицо, словно я и правда была виновата. Да только вот загвоздка — узнав, что отца не стало, я не почувствовала ничего. Абсолютно. Пустота.